— Все, все, я уже все забыл,—улыбнулся Чарльз.

Ричард захлопнул автомобильную дверцу и помахал Уор­рену на прощание, покуда тот не скрылся во мраке холодной ноябрьской ночи. Затем Торн вдохнул глоток морозного воз­духа и вернулся в дом.

Тетушка Мэрион слышала каждое слово, сказанное при расставании, в том числе и сбивчивое извинение Ричарда за ее сегодняшнее поведение. Как обычно, перед сном старуш­ка открыла окно, что дало ей возможность подслушать разго­вор Ричарда с Уорреном.

— Неблагодарный слепец,—пробормотала Мэрион и вновь обратилась к старенькой Библии, которую она листа­ла каждый вечер. Сегодня она открыла ее на тексте Бытия: «...плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обла­дайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над пти­цами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся на земле».

«Ну вот,—-вслух размышляла тетушка Мэрион,—разве это не знак уж и не знаю чего!» Она толковала только что прочтенный отрывок, имея в виду компанию «Торн Инда­стриз». Ей виделось, что компании предначертано достичь та­ких вершин, которые вообразить невозможно. И еще крепче уверилась старушка, что доля ее ни в коем случае не должна попасть в руки Дэмьена, этого средоточия зла. Она решила завтра же, как только возвратится домой, изменить свое заве­щание. Конечно же, она завещает свою долю очень благона­меренной религиозной общине. Она проучит этих неблаго­дарных родственников! Мэрион до такой степени размечта­лась о мести, что даже не заметила огромного черного воро­на, неожиданно возникшего на подоконнике ее спальни В глазах замершей птицы застыла холодная ненависть.

Ричард читал в кровати, а вокруг возвышались кипы дело­вых бумаг. Он часто работал по ночам, так как необходимо было постоянно держаться в курсе событий. И все равно он не успевал охватить всего того, что происходило в его компа­нии. Все данные, которые постоянно менялись, надо было удерживать в голове.

Сегодня Ричард никак не мог сосредоточиться. Лавина воспоминаний, с таким тщанием закапываемая в самые недра сознания, вдруг обрушилась на него. Кто знает, кем мог стать его брат? Может быть, даже президентом. Но в расцвете сил быть подстреленным, как собака...

— Ричард! — Анна, сидевшая перед туалетным столиком, замерла с расческой в руке. Он понял, что жена давно пыта­ется привлечь его внимание. Ричард сдвинул на лоб очки и взглянул на нее.—Ты же обещал мне...—продолжала жена.

— Обещал что, солнышко?

Анна вздохнула. Было совершенно ясно, что он ни слова не слышал из всего сказанного.

— Что никогда больше тетя Мэрион не переступит порог этого дома. Никогда.