Мэтью уделял всё больше внимания Алёне, и она всё сильнее боялась. Ася всё чаще видела мир. Образы перетекали ко мне через наше касание душ. Однажды всегда запертая дверь Алёниной комнаты отворилась. Биометрические замки работали практически бесшумно. Мэтью двумя длинными шагами пересёк половину комнаты и схватил свою узницу за локоть. Девушка вскрикнула.

– Такая тонкая рука, – американец широко улыбнулся. – И наверняка такая сладкая.

– Сладкая у диабетиков, – отрезала Ася.

В это время Алёна оказалась рядом со мной, в глубокой черноте. Она была здесь всего мгновение, но этого хватило, чтобы я понял, насколько девушка отличается от того образа, что всегда пыталась создать. За дерзкой самоуверенностью пряталось недовольство собой, желание и страх иной жизни.

– Пожалуй, рано тебя списывать со счетов, – расхохотался Мэтью. – Может быть, мы ещё поохотимся вместе.

Американец похлопал девушку по плечу и вышел из комнаты. Страх отступил, и Ася тут же вернулась ко мне.

«Думаю, мы сможем договориться», – подумала она. Я ощутил странный привкус грусти в мыслях моей подруги, но не придал этому значения.

Алёна смотрела телевизор до глубокой ночи. Она очень устала. Страх не давал ей уснуть, но так не могло продолжаться вечно. Под утро девушка провалилась в кошмарное сновидение, и тут же её бросило вниз, ко мне.

«Привет. Давно не виделись», – подумал я.

«Что ты здесь делаешь?! Уходи!» – Алёна совершенно не понимала, где она и что происходит.

«Я не могу уйти. Благодаря тебе!»

«Прости, Дём. Прости. Хочешь, я тебя поцелую?»

Меня обдало жаром позабытых воспоминаний моей влюблённости в Алёну. Впрочем, обстоятельства изменились. Воропаева была не в себе. Её сознание не могло принять ту странную реальность, в которой мы оказались. Оно дрожало и дёргалось, как раненый зверь. Перед моими глазами возникали картинки из далёкого детства Алёны, её учёба в элитной школе, редкие встречи с отцом, обрывки знаний о вурдалаках. Поток информации был слишком быстрым и хаотичным. С каждым мгновением он всё ускорялся, превращаясь в раздражающее мерцание.

Возможно, Алёна не выдержала бы и сошла с ума, но тут появился голос Аси, тихий и успокаивающий:

«Всё хорошо. Ты справишься. Мы выберемся отсюда и пойдём есть мороженое. Какое ты любишь?»

«Ванильное…»

«А сверху немного шоколада и орехов?»

«Да».

«Отлично. Я знаю, где такое продаётся. А теперь засыпай…»

Бешеное мерцание замедлилось. Я увидел прекрасную белокурую девочку лет шести. Она с восхищением смотрела на огромный вафельный рожок мороженого. Вскоре вернулась Ася.