Зато со стороны холма с огромной доской в руках появилась Рогожина и направилась прямиком к нему. Пошатываясь, Коняхин вскочил на ноги и, чудом увернувшись от Юльки, кинулся обратно в подвал, однако на лестнице поскользнулся, упал на спину и пересчитал позвоночником все ступени.

Рогожина по-деловому спустилась следом за ним, подняла за грудки в сидячее положение и, дыша табачным запахом прямо в лицо, объявила:

– Теперь я буду тебя пытать.

Девчонки вывели Коняхина из подвала под руки. Моркая рубашка промерзла, и его нещадно колотил внутренний озноб.

Если они его не убьют и он не спрыгнет на железнодорожные рельсы, то теперь скорей всего умрет от воспаления легких.

Однако солнце светило по-прежнему ласково, и воробьи шумно галдели, наслаждаясь весной.

Будь Коняхин героем какого-нибудь фильма, то обязательно нашел бы способ спастись. Возможно, в нем проснулась бы скрытая суперсила или он случайно нашел бы пистолет, а может, даже волшебную палочку.

Но все происходящее в этом мире было, увы, совершенно реально.

Они собирались вернуться в третий корпус, где находились до побега Толика, однако внезапно до их слуха донесся гул приближающейся машины.

Синяева тут же взлетела на засыпанный снегом песчаный холм и объявила:

– Фургон.

– Какой еще фургон? – удивилась Катька.

– Хочешь, сама посмотри?!

Юлька сбежала с холма, но смотреть Катька не полезла.

– Нужно спрятаться. Мало ли кто это.

– Да не кипишуй, наверняка какой-нибудь водила с девкой. Они же постоянно сюда баб возят.

– Все равно. Нефиг, чтоб нас видели. Идем во второй, пока они не доехали.

– Я очень замерз, – пожаловался Толик. – Можно мне куртку забрать?