— Я не британец, а ирландец, — поднял большой палец Базиль, — это, между прочим, большая разница! Так что там с мусульманским миром?

— Ничего хорошего, — нахмурился я. — Понимаешь, у меня такое чувство, что грядут большие перемены. Будто перед новым разделом мира.

— Имеешь в виду новую политику Ватикана?

— Да, именно так, — кивнул я. — Именно так. Это желание диалога с исламистами — не просто так; напоминает договор перед большой войной. Каждая из сторон оттягивает боевые действия, чтобы лучше к ней подготовиться.

— А как же декларация «Nostra Aetate»[31]? — спросил Базиль.

— Временное перемирие, не больше…

— Погоди, погоди, — перебил меня Базиль. — Притормози где-нибудь на площадке, где можно спокойно поговорить.

— До Каунаса не потерпишь? — покосился на него я.

— Давай лучше остановимся, — Базиль хмуро уставился в окно, — а то у меня сейчас мозги закипят.

— Сейчас будем подъезжать к Электренай — будет такое место, — кивнул я.

Через десять километров я свернул на небольшую площадку, расположенную рядом с трассой. Напротив, на другой стороне шоссе, приютилось небольшое придорожное кафе, кстати, очень популярное среди жителей обеих столиц — Вильнюса и Каунаса. Здесь хорошо и недорого кормили, так что в клиентах недостатка не было.

Мы вышли из машины и закурили. Я — трубку, Базиль — сигару. О`Фаррел несколько минут молчал, рассматривая окрестности, потом повернулся ко мне.

— Ты что, хочешь сказать, что грядет новая война?

— Твердой уверенности у меня нет, но мысли возникают нехорошие, — подтвердил я. — Смотри, что получается. Кастелли во время одной из наших встреч подтвердил, а точнее, не опровергнул мое замечание, что Европу «сдали» исламскому миру — это раз. В последнее время идет охота за различными документами, представляющими интерес не только для историков, но и для некромантов. Особенно это касается документов, в которых описываются договора с Дьяволом. Это — два. Если в этой непонятной каше возникла джинние, то это подтверждает некоторые мои предположения.

— Хочешь сказать, что…

— Не знаю, — перебил его я, — мне кажется, Ватикан сейчас в тяжелой позиции. В очень тяжелой. Католицизм умирает, и они сопротивляются, как только могут. Это уже не нападение — это глухая защита. Поэтому и охота на нежить стала для них так важна. Мне так кажется.

— Если это так, — медленно произнес Базиль, — то получается, что ты зря не согласился на сотрудничество?

— Если бы все было так просто… — покачал головой я.

— Слушай, а с тобой-то как это связано? — он посмотрел на меня, будто увидел в первый раз. — Ты-то здесь при чем?