Живи он в такой красоте, купил бы цепного пса и нашпиговал дом сигнализацией. Разумная предосторожность в городе, где не продохнуть от психопатов.

Литкевич ползёт к лестнице. Дамочка из тех, что и кашляя кровью, будут избегать врачей. Дреянов не спеша догоняет и опрокидывает пинком. Затравленный взгляд. Зарождающийся крик.

— Не волнуйтесь, — утешает гость, — Я доктор.

Новая доза электричества усмиряет прыть пациентки. Он давит на диафрагму, коленом фиксирует женский локоть. Блестит шприц.

Перс мяукает и трётся о старомодный докторский саквояж.

— Это что-то типа миорелаксанта. Чтобы вы не дёргались.

Игла попадает в вену жертвы. Есть.

Паша Дреянов с раннего возраста мечтал стать хирургом. Лечил плюшевых медведей, проводил операции на друзьях. Понарошку, естественно. Никаких вспоротых игрушек, не говоря уже про животных. Он бы скорее убил себя, чем кошечку, собачку или хомячка. А ведь зоосадизм — наиболее распространённый факт в биографии маньяков. Его мать не была религиозным фанатиком, пережидающим в бункере Конец Света. Отец не бил его и, упаси Боже, не насиловал. Безоблачное детство рядового пост-советского мальчишки.

Всё рухнуло в один день. Из школьной столовой его госпитализировали с острыми болями.

— Напугал ты нас, — сказал отец, целуя в темечко одиннадцатилетнего Пашеньку, — а тут простой аппендицит.

Аппендицит привёл к перитониту. Потребовалась повторная операция, во время которой у Дреянова случилось интранаркозное пробуждение. Он видел и слышал, он испытывал боль — адскую всепоглощающую боль — но не мог ни застонать, ни пошевелиться. Экзекуция длилась три с половиной часа, в течение которых он то отключался, то приходил в себя. Тщетно пытался подать сигнал. Горло распирала дыхательная трубка. Воздух вздувал лёгкие, в животе копались дьявольские лапы. Анестезиолог поднимал веки и рапортовал врачу, что пациент спит. «Он икает», — расшифровывала сестра спазмы мальчика. Когда его, молящего о смерти, зашивали по живому, в операционной появился Ассистент. И остался с Пашей навсегда.

Дреянов удовлетворённо кивает. Препарат подобран идеально. Женщина полностью парализована, но находится в сознании. Зрачки реагируют на боль. Можно преступать.

Он относит беспомощное тело на второй этаж. Спальня прямо по коридору. Оформлена со вкусом, как и другие комнаты.

— Поверьте, — говорит Дреянов, — Я понимаю ваши чувства.

Он снимает с пациентки халат, напомнив, что не следует стесняться врачей. Грудь мягкая и компактная — две пирамидки, как у совсем юной девушки. Спускает трусики к половым органам и скатывает в тонкий ремешок, чтобы не мешали.