Мертвецы сторонились его, разбредались, кто куда, оставляя недоеденный, неестественно вывернутый труп человека в фартуке на полу.

- Я нашел мешок риса, несколько банок консервов и целую бочку воды.

Саймон двигался еще рвано и неуклюже, явно пытаясь привыкнуть к новому телу.

Едва не порезал Блейка, освобождая от веревок.

- Хорошо, что есть рис, - сказал тот. - Можно помянуть мертвых.

- Не жалко?

- Нет. Консервы же останутся.

Через два дня они пришли в горы – по дороге, которая превратилась в едва заметную заросшую тропинку.

На ней росла трава – после бесконечных миль мертвой земли, в затерянном уголке, про который люди забыли и который у них не хватало сил найти.

Блейк опустился на колени, уткнулся лицом и вдохнул полной грудью.

Трава пахла одуряющее. Сыростью и жизнью.

– Дорога почти кончилась, - задумчиво сказал Саймон.

- Моя нет.

Блейк поднялся и пошел вперед, на запах воды.

В воздухе, целой вереницей, прозрачным потоком спешили духи – кто куда.

Ангелы и демоны, тени и дриады.

Они уходили.

Уходило все, чему пришла пора уйти – что-то навсегда, что-то на время.

Как вода – в горы.

Потом и тропинки не осталось, и Блейка вело только чутье и прохлада. Живая, благословенная прохлада.