Она вывела его к реке – узкой и мелкой горной реке.

- Вожделенная цель, - сказал Саймон, но остался в стороне.

Река журчала о том, что все проходит. О вечном движении, которое обкатывает камни.

О том, что ей можно отдать что угодно.

Память и боль и своих мертвых.

Блейк для того и пришел.

Он не думал и не рассуждал, просто открыл рот, и слова полились сами. Бесконечным потоком – все, что он обещал отнести к воде, память и боль, и то, с чем пришла пора прощаться.

Его мертвые снова были рядом. Касались его плеч, благодарили, что он не бросил их на полпути.

Прощались.

Пересекали реку и уходили туда, куда не было хода живым.

Их силуэты расплывались перед глазами.

И на губах было солоно.

Блейк пробыл у реки до заката. И впервые за долгое время не делал веревочного круга ночью.

Он увидел Саймона на рассвете – тот стоял поодаль, там, где над водой полупрозрачным серым маревом колыхалась Грань, и разговаривал с другой тенью.

Она была изящная и тонкая, вылинявшая до прозрачности, и у нее не было тела.

Ее потрепало солнце и бесконечный палящий зной.

Но она дожила и пришла в горы.

Блейк не стал подходить ближе, остался на камне ждать.

Саймон присоединился к нему через полчаса.