Лина, когда проснулась, съела четыре ложки. Впихал чуть ли не насильно.

- Ну, давай, последнюю за Пушка, - требовал я. Лина кривила губы и отворачивалась.

- Неужели так не вкусно? Старался, готовил… Тебе силы нужны! Ешь! Как ребенок, ей богу!

- Леший, все вкусно. Но не хочу. Не могу, – почти шепотом умоляюще сказала она.

Я беспомощно сдался. Налил себе полную миску и буквально вылакал досуха. Хотелось закусить краюхой хлеба. А потом сладкую плюшку с чаем. И было очень стыдно от этих желаний, потому что рядом сидела Лина и исчезала.

Я почти чувствовал, как растворяется в воздухе, как дрожит и истончается, как рассеивается и рассыпается пестрыми огоньками хрупкая Линкина суть. И невозможно было встать и закрыть ее грудью, чтобы хоть как то приостановить, задержать. Бессилие и отчаяние. И еще что-то, прячущееся, робкое, цвета ее глаз, теплое, горячее, щемящее, знакомое как объятие, родное как детское воспоминание.

Она опять спала или не спала, но так и полулежала, укрытая двумя одеялами, с закрытыми глазами, а рядом сопел тигр, похожий на рыжего котенка, увеличенного в масштабе 1 к 100. Между тем, основательно вечерело. Я перенес Лину в дом, тщательно ее укутал, поставил у изголовья полную кружку теплой воды.

- Спасибо, - тихо сказала она.

- Сотвори чудо, проснись здоровой! – попросил я серьезно.

- Такое бывает в сказках…

- Так мы и живем в сказке. Разве ты не замечала?

- И правда, - слабая улыбка оживила ее лицо. – Пушок спит еще?

- Дрыхнет без задних ног.

- Не буди его.

- Я же не больной.

- Да, точно, – улыбка стала чуть шире. – Больная тут я.

Внезапно она запела. Ту самую запомнившуюся мне песню на корейском языке. Первые строчки прорывались сквозь слабость и сипение, угасали в верхах, но очень скоро ее сопрано подхватили восходящие потоки, и мелодия уже парила над нами. Каждый звук входил в резонанс с моим внемлющим «я», каждая нота расцвечивала глубины и высоты миров, которые тут же рождались и проживали краткие, но очень яркие жизни. Я слушал и все понимал, все видел и чувствовал. Лина вплетала свой прощальный узор в наш заколдованный лес. И он был так невыразимо прекрасен…

Ее голос все еще звучал во мне. Но вокруг мягкой ватой все заполнила тишина. Лина посмотрела на меня как-то по-особенному. Очень близко, очень светло.

- Давно хотела узнать одну маленькую банальность. Скажи, если б мы встретились в том мире и были бы свободны, я бы тебе понравилась?

Сначала я хотел отшутиться, но потом передумал.