* * *

Когда он пустился в путь, было очень холодно и земля была покрыта снегом. Хотя его конь был вынослив и силен, ему все-таки пришлось двигаться чуть не шагом. Дорога шла по гористой местности, где селенья встречались очень редко, на далеком друг от друга расстоянии. На второй день путешествия, после утомительной и долгой езды, Томотадо с досадой убедился, что до места, где был назначен ночлег, ему не добраться очень долго, а на дворе разыгрывалась метель и вьюга. Лошадь его насилу передвигала ноги.

Вдруг на откосе горы, под группой плакучих ив, Томотадо заметил маленькую хижину. Он заставил коня добраться до дверей скромного жилища и начал стучаться в закрытые от непогоды ставни.

Дверь отворила старая женщина, которая при виде красивого незнакомца воскликнула:

– Ах! Какая жалость видеть молодого человека, обязанного путешествовать в такую непогоду! Потрудитесь войти, господин!

Томотадо сошел с лошади и отвел ее под навес сзади хижины. Потом он вошел под гостеприимный кров и увидал в хижине старика и девушку, гревшихся у очага, где пылали ветви бамбука. Его почтительно пригласили к огню, и старики хозяева принялись приготовлять ему что-нибудь на ужин.

Девушка исчезла за ширмой, но Томотадо успел заметить, что она очень хороша собой, несмотря на беспорядок ее одежды. Он был очень удивлен, что такая красавица жила в таком убогом, нищенском месте.

Старик ему сказал:

– Почтенный господин, снег падает обильно, а до ближайшей деревушки еще далеко. Ветер силен, а дорога очень плоха. Было бы очень неблагоразумно продолжать ваш путь сегодня. Хотя эта хижина недостойное вас жилище и мы не можем доставить вам никаких удобств, но, может быть, будет благоразумнее остаться на эту ночь под этим скромным кровом? О лошади вашей мы позаботимся как можно лучше!

Томотадо с живостью согласился на это скромное предложение. В душе он очень желал еще раз взглянуть на девушку.

Перед ним поставили простую, но питательную пищу, и молодая красавица появилась, чтобы угостить его вином. Она надела платье из грубой шерсти, но чистое и опрятное и привела в порядок прическу из своих густых, длинных волос. Когда она склонилась к самураю, чтобы налить ему вина, он убедился, что она несравненно красивее всех женщин, каких ему удавалось когда-либо видеть!.. Все ее движения и жесты были полны грации, производившей на него чарующее впечатление. Старики спешили извиняться за дочь:

– Господин, наше дитя Айоажи[73] воспитывалась среди этих пустынных гор и не привыкла прислуживать знатным господам. Просим вас извинить ее неловкость и неумение!