К утру буря стихла, и небо было ясно и безоблачно. Томотадо не мог дольше мешкать, если бы даже действительно Айоажи закрыла от него солнце рукавом.
Но он не мог решиться на разлуку с прелестной девушкой и, покончив с приготовлениями к отъезду, обратился к ее родителям со следующими словами:
– Хотя после того, что было мною получено, моя просьба может показаться неблагодарностью, я все-таки умоляю вас отдать мне вашу дочь в жены. Для меня невозможна теперь разлука с ней, и так как и она хочет за мной следовать, то я хочу сейчас же ее с собой увезти, если вы мне это разрешите. Согласитесь на мою просьбу, и я буду любить вас как родителей. А пока, во всяком случае, примите этот скромный подарок, взамен вашего гостеприимного приема.
И, говоря эти слова, он положил перед хозяином кошелек с золотом.
Старик оттолкнул кошелек и проговорил:
– Добрый господин, это золото нам здесь не послужит ни к чему, а вам в дороге может пригодиться! Путь ваш и длинен, и труден. А мы никогда ничего не покупаем – нам негде здесь тратить деньги. Что же касается дочери, то мы вам ее уже отдали… Пусть же она и будет ваша! И вам вовсе не надо нашего согласия, чтобы увезти ее с собою. Она нам уже сказала, что надеется последовать за вами и жить при вас в качестве смиренной служанки, пока вам ее присутствие будет приятно. Мы очень счастливы, что вы взяли на себя заботу о ее судьбе: здесь мы не могли ей предоставить ни платья, ни приличного приданого. Кроме того, мы так стары, что все равно не долго можем прожить с ней. Поэтому мы счастливы, что вы ее с собой берете…
Напрасно Томотадо настаивал, чтобы старики взяли от него хоть малейший подарок. Он убедился, что они вовсе не дорожат богатствами и сердечно рады, что могут ему доверить судьбу и счастье своей дочери. Поэтому он решился им не противоречить и взял девушку к себе на седло.
Затем он простился со стариками, выражая им свою глубокую признательность за доверие.
– Достопочтенный господин, – снова начал уверять старик, – это мы должны вас благодарить. Мы уверены, что вы будете добры к нашей дочери, и мы можем быть совершенно спокойны насчет ее участи. [