— Девушка? — переспросил Леша. — Яна Борисовна?

— Да, она так представилась.

— Увлекательная картина, — хмыкнул Леша. А у вазона с пальмой Яна Борисовна клянчила у Антона разрешения отчитаться перед семьей Артемьевых и, судя по финалу разговора, Антон дал непримиримый отпор, а она пошла вперекор и…Что простирается за гранями «и»? Яне Борисовне пригрозили увольнением, и она ослушалась спонсорского сыночка. Логика прослеживалась до фразы «мы точно не справимся без Артемьева?» и погибала под полчищем подозрений, которые Леша подстегивал нелюбовью к вожатой, ее мутными манипуляциями с записями камер и перестановкой указателей вразрез турнирным картам. Леша призадумался, что имела ввиду вожатая и сильно удивился, когда увидел Яну Борисовну у входа.

— Извините, — пропела она, влетая в гостевую весенней пташкой. — Столько работы. Здравствуй, Леша.

— Здрасте.

— Как дела у Келлера?

— Превосходно, — мерзко промурлыкала Яна и улыбнулась наигнуснешей улыбкой из всех, что встречались Леше. Он на лету схватил, откуда Антон нахватался льстивых примочек.

— А я думал, Антон чем-то недоволен…

— Зря, — оскалилась Яна. — Все чудесно.

— Ну да, вам виднее…

Яна Борисовна проглотила ядовитый выпад и потрясла бумажной кипой.

— Собрала все подписи. Лидия Львовна издала приказ об отчислении, Наталья Петровна расписалась, я тоже. Так что… — она свысока окатила Лешу неприлично счастливым взглядом, забыв о том, что отчисление учащегося из порученного ей отряда накладывало определенный отпечаток на ее профессиональные способности. — Так что прошу подписать вас, и можно забирать.

Отец поставил два скромных росчерка внизу приказа и на обороте, вручил документы вожатой и кивнул, не зная, что обычно говорят в подобных ситуациях.

— Спасибо вам за все, — сказал он, следуя канонам вежливости. Яна опять расплылась в улыбке.

— Не стоит благодарности, Анатолий Григорьевич. Извините, что обуздание прыткого темперамента не по нашим зубам.

Леша расщедрился на ответные прелести и ощерился гиеной. Метать бисер он не собирался, но отпускать вожатую без внятных толкований тоже. Поэтому он обернулся и, застав Яну за перекладыванием бумаг, спросил:

— Я имею право на вопрос перед карательными санкциями?

Она отвлеклась и налегке вывела:

— Конечно!

— Как Вы относитесь к гнилым ягодам?