Покачиваясь, Валёк заковылял налево вдоль береговой черты. На юг, как ему казалось. А затем ещё налево. И ещё. И только когда заметил, что зелёная стена совершает плавный изгиб, осознал, что солнце переместилось по другую руку. Он брёл по периметру крохотного овала, похожего на панцирь гигантской доисторической черепахи — вот куда его швырнула милосердная судьба. Вероятно, посчитавшая, что утопить мужчину в бездонной пучине будет куда злее и несправедливее…

Ирония судьбы?

Да нет, мать вашу, откровенное издевательство!

Всё ещё не спеша углубляться в пятак густых джунглей, царящих на центральном холме островка, Валёк замкнул круг. Наткнувшись на собственные следы, почти смытые прибоем, сел на прежнее место, стараясь не заплакать. Чуть больше двухсот шагов в длину, чуть больше сотни в ширину: вот новая тропическая колония губернатора, не способного даже вспомнить свою фамилию. А вокруг — только равнодушный океан и клубящиеся облака, остро напоминающие о родном Новосибирске…

Вот оно!

Валёк даже подскочил, в волнении приглаживая редкие пряди слипшихся от пота волос. Память начала возвращаться, подстёгнутая миражами на горизонте. Он из Новосибирска! И, кажется, был военным… И хотя за это поручиться было нельзя, Валентин почувствовал очередной прилив сил.

Он обязательно спасётся! Вспомнит всё до мелочи и спасётся. Разведёт огромный костёр, даже если для этого ему придётся спалить к чертям весь этот микроскопический островок… но вернётся в цивилизацию, в общество, в социум, в свой город, который любил его в ответ.

Над головой вскрикнула чайка, и Валёк поднял лицо к солнцу. Чайки. Значит — есть жизнь. Интересно, найдёт ли он кладки, чтобы полакомиться яйцами? В мире вечного лета он даже не мог с уверенностью утверждать, какое время года начиналось, когда они выходили в путь…

Проследив за птицей взглядом, Валентин углубился в лес. Может, ещё тут найдутся змеи или какие-нибудь грызуны?..

В глубине острова почва оказалась совсем не песчаной. Бурная и пышущая энергией растительность указывала, что где-то неподалёку (если на клочке площадью почти в два гектара вообще существует критерий «далеко») обязан обнаружиться родник.

Осторожно раздвигая ветви и стараясь не наступить на острый сук валежника, он продвигался всё дальше и дальше. Пока (совсем скоро) не нашёл скальный шип, на пару человеческих ростов возвышающийся над рощей.

Именно у его подножья и обнаружился источник чистой пресной воды. Крохотный, едва заметный. В узкой расщелине, похожей на след от удара великанским зубилом. Он почти сразу уходил в почву, скапливаясь в совсем уж крохотный пруд, но Валёк обрадовался ему, как родному человеку.