И если бы европейское знание соединилось в эпоху Грозного с государственными возможностями русского царя, с энергией и средствами купцов и промышленников типа Строгановых, со сметливостью пушечного мастера Андрея Чохова и готовностью работать простых русских Иванов, то…

То Русь могла выйти на такой уровень развития и мощи, который коренным образом менял бы ход мировой истории. Но он менялся бы тогда в сторону, нежелательную для пап Григория № такой-то и Сикста № такой-то, австрийских Габсбургов и ливонских епископов, германских и итальянских банкиров, ганзейских купцов и польских магнатов.

Могли ли они позволить истории людей пойти по такому пути?

Они и не позволили.

Кто-то из них действовал сознательно, кто-то – инстинктивно, но все они действовали в одном направлении и с одной целью – не пустить Россию в Европу, а оставить её в том невежестве, которое стало русской платой за европейское знание и культуру.

Вот что надо понимать нам, анализируя ход и итоги Ливонской войны Ивана Грозного. Ливонская война не была в итоге удачной лично для него, однако её геополитическая необходимость для России была вне сомнений.

В прямой связи с выше сказанным находится и ещё один аспект той эпохи, и тоже практически никогда в России не оценивавшийся по его значению. Ранее о нём уже было сказано, но – вскользь, а он заслуживает того, чтобы остановиться на нём дополнительно. Речь – о той психологической войне, которую Запад организовал против России с началом Ливонской войны.

Современный автор исследования об Иване Грозном профессор Мюнстерского университета Франк Кемпфер пишет, что «ужас разорения» вызвал в Ливонии и Германской империи «волну прокламаций», в которых «зверства московитов» изображались в тех же красках, что и «зверства турок». В Европе издавались памфлеты, иллюстрированные брошюры, листовки – «летучие листки», где русский царь и русская политика получали самые чёрные оценки, что было и понятно – Ливонская война на первых порах шла для России успешно, и надо было сплотить общественное европейское мнение вокруг идеи ограждения «цивилизации» от нашествия «большевист…» – пардон, «московитских орд».

За пропагандой должны были последовать уже действия.

С введением «опричнины» анти-ивановская пропагандистская кампания усилилась, причём прежде всего в Германии. Ливонский орден был отделом Немецкого ордена, а немецкая или германизированная элита Ливонии ощущала себя на переднем крае противостояния с Москвой, да так оно и было. Если мы посмотрим на европейские источники сведений об эпохе Ивана Грозного, то обнаружим пестрящие немецкие имена: Штаден, Шлихтинг, Герберштейн, Таубе, Краузе, Буссов… И все они густо перемежают фактические данные с вымыслами, намеренной ложью или сконструированными ситуациями.