В то же время, неуловимость и расплывчатость перехода от «сложного вождества» к «раннему государству» признают многие исследователи этого феномена. По нашему мнению, став двухуровневым и полиэтничным, оно перерастало рамки «суперсложного вождества» и эволюционировало в сторону «раннего государства».

В целом, остроготы Эрманариха проявили явно большее стремление к масштабному политическому образованию, нежели везиготы, долгое время сохранявшие в Гуттиуде (“Gútþiuda”) племенное дробление с вождями — «судьями» во главе[1687]. Экспансию остроготов на север и северо-восток осуществляла пассионарная, воинственная, хотя, скорее всего, и не очень многочисленная группа племен, а точнее — дружин, привычных к подвижной жизни[1688]. Они еще не принадлежали к развитой цивилизации, не были склонны к прочной оседлой жизни, не имели устойчивых политических скреп. Основное направление готской экспансии на север, вдоль больших рек было обусловлено не только естественным стремлением овладеть главными торговыми магистралями Восточной Европы, но не в последнюю очередь — невозможностью продвижения готов на юг к границам богатых римских провинций, особенно после поражения, нанесенного им Константином Великим в 332 г.

В результате с Империей был заключен мирный договор (“foedus”), не нарушавшийся варварами до 367 г.[1689] Кажется, совокупность этих предпосылок и факторов сыграла не последнюю роль в возникновении обширного “regnum” Эрманариха, хотя, конечно, не следует сбрасывать со счетов и личные заслуги этого могущественного остроготского короля. Судя по впечатляющим результатам его завоеваний, он обладал всеми качествами харизматического лидера, сумевшего создать в Восточной Европе, если верить Иордану, «державу», по масштабам не уступавшую Руси IX в. В этом смысле политогенез у остроготов под управлением Эрманариха вел к политической централизации огромного восточноевропейского региона и «авторитаризации» системы управления его разноэтничным населением. Как известно, укрупнение социально-исторических организмов было важным условием прогресса общества, особенно на стадии классообразования и политогенеза[1690].

И хотя иные потестарные институты “regnum” Эрманариха, в отличие от везиготского общества эпохи Атанариха[1691], нам неизвестны, вряд ли по уровню развития они сильно уступали последним, а, если принять во внимание более внушительные масштабы Остроготской «державы», скорее всего, даже их превосходили. Судя по всему, она демонстрировала потенциальную возможность возникновения варварского королевства вне территории римских провинций, еще в восточноевропейском Барбарикуме (рис. 1). Но в отличие от более поздних варварских государств V—VI вв., сложившихся в различных частях гибнущей Империи, она не имела питательной «римской» почвы, старой цивилизации («синтезная зона»), хотя кое-что из нее готы успели воспринять.