С момента появления французов в Одессе в них стали искать поддержки самые разнообразные элементы, которые рассчитывали при их содействии достигнуть своих личных целей: левые к ним шли, мечтая о торжестве демократии; совсем не демократические надежды на них возлагались людьми, желавшими вернуть свои состояния; петлюровцы старались втянуть французов в украинскую политику; были и федералисты, мечтавшие при их помощи создать в одесском районе полунезависимое государство с самостоятельным правительством.

Нельзя было винить французов за их неумение разобраться в хаосе интриг и требований; но непонятно было, почему они, будучи обязаны своим спасением от натиска немцев русским монархистам, ставили непременным условием своей помощи соглашение между буржуазными и социалистическими группами всех оттенков. Еще непонятнее были лозунги французов: с одной стороны, «ни капли французской крови», а с другой — «борьба до конца».

Почему-то французское командование вошло в непосредственные сношения с петлюровскими войсками якобы с целью их использовать против большевиков. Когда генералу д'Ансельму, возглавившему французские войска, указывали на неправильность принятого им курса, он отвечал, что он — солдат, в политику не вмешивается и должен со всеми одинаково разговаривать. Тем не менее он отказался принять депутацию от правых русских политических организаций, а помощник его относился открыто враждебно к Добровольческой армии.

Когда добровольцы обратились к французскому командованию с просьбой выяснить его предположения, оно ответило: «Потерпите — нам нужно протянуть время до подхода подкреплений...» А когда их подошло вполне достаточное количество — в это самое время французы сдали Николаев и Херсон исключительно благодаря нежеланию сражаться, причем и греческим отрядам было приказано не защищать эти города... При деревне Березовке французы были обращены в паническое бегство несколькими сотнями плохо вооруженных большевиков.

Так закончилась славная эпопея спасения юга России французскими оккупационными войсками.

19

19

Положение русских в Одессе.

С первых дней приезда моего в Одессу я вновь стал хлопа-тать о получении визы для проезда в Париж. Русские были обязаны подчиняться установленным союзниками правилам: всякий русский мог вне пределов России передвигаться только под контролем межсоюзнической комиссии. Одесское отделение этой комиссии возглавлялось французскими лейтенантами, без разрешения которых нельзя было выехать, даже если была получена виза от консула любой державы. В визе на Париж мне было вторично отказано. Тогда я стал хлопотать о разрешении на въезд в Румынию, так как союзная комиссия предложила мне избрать путь на Константинополь, куда она нашла желательным направить волну русских беженцев. Вопрос этот кончился уплатой мною тысячи рублей начальнику добровольческой контрразведки, после чего виза румынского консула получила санкцию межсоюзнической комиссии (кому попала эта тысяча, не знаю).