Прибыв в Галац, я первым сошел с парохода, воображая, что, имея ленту румынского креста, буду радушно принят в сохранившей белое направление стране, тем более что пять лет тому назад, сопровождая государя императора в Констанцу, я завязал личные хорошие отношения с главными руководителями румынской государственной полиции.

Велико было мое разочарование, когда, невзирая на поставленную румынским консулом в Одессе визу, стоявший на пристани полицейский, взглянув на мой паспорт, заявил: «Русский паспорт... возвращайтесь на пароход... Вам, как русскому, въезд в Румынию воспрещен».

На нашем пароходе, по приглашению румынского короля, ехала в Бухарест с двумя детьми дочь великого князя Константина Константиновича — княгиня Татьяна Константиновна, вдова князя Багратиона-Мухранского. Мне пришло в голову попросить у нее разрешения числиться состоящим при ее особе генералом, на что последовало любезное согласие. Произошло это за несколько минут до прибытия на пароход депутации румын во главе с корпусным командиром. Депутация эта приветствовала от имени короля великую княгиню (как они ее называли) по случаю прибытия в Румынию. Румынский капитан, специально назначенный для сопровождения княгини Татьяны Константиновны от Галаца до Бухареста, предложил мне пойти в город, приказав выдать документы на свободный сход на берег и пребывание в городе.

Только в Галаце, где все разговоры вертелись исключительно вокруг одесской катастрофы, я узнал, от какого ужаса избавил меня мой своевременный отъезд из Одессы. Возмутительна была молниеносная поспешность, с которою французы бросили Одессу на произвол судьбы, вызвав невероятную панику среди совершенно не подготовленного к бегству населения. Благодаря тому что французы захватили себе несколько русских транспортов, которые ими же самими были раньше предназначены для эвакуации русских, лица, которым были отведены места на захваченных транспортах, бросились на немногие пароходы, оставшиеся в распоряжении русских властей и осажденные многотысячной толпой в ожидании погрузки. На этих пароходах не хватило места даже для госпиталей, переполненных ранеными и больными офицерами, которым пришлось остаться в Одессе и стать жертвами большевистской расправы. Кадетский корпус пошел с преподавательским персоналом походным порядком и по дороге был обстрелян румынской артиллерией, причем несколько детей было ранено и контужено. Не нашедшие себе места на пароходах кинулись на западные окраины города для соединения с обозами и частями, отступавшими походным порядком. Эти беженцы брели как тени — голодные, измученные, бросаясь на попадавшийся снег, чтобы утолить жажду; по ночам же многие или замерзали, или попадали в руки большевиков.