Франц-Якоб (по-русски Франц Яковлевич) Лефорт, которого часто называют швейцарцем, на самом деле был родом из Женевы, в то время вольного города, еще не вошедшего в Швейцарскую конфедерацию. Семья была торговой, среднего достатка, и Францу как младшему из семи сыновей на многое рассчитывать не приходилось. Известно, что начинал он всего лишь учеником в москательной лавке. Но юноше хотелось приключений. Эта страсть побудила его вопреки родительской воле поступить на военную службу. Сначала он послужил кадетом в Марселе, потом отправился в Голландию, где тогда шла война. Лефорт проявил себя храбрецом, получил ранение при штурме крепости Граве, но шансов на карьеру у безродного и безденежного женевца не было. Поэтому в 1675 году он отправился в Россию, польстившись на обещание капитанского чина (в голландской армии он был всего лишь прапорщиком).

Однако обещание исполнено не было. Добравшись до Москвы, иноземец места не получил и долгое время жил в Немецкой слободе без постоянных занятий. Русский язык Лефорт толком так и не осилил – об этом можно судить по его письмам. В 1697 году, через двадцать с лишним лет жизни в России, он так докладывает царю о своих переговорах с голландцами: «А мы рады адсуды посскора в Абстердам [Амстердам] быть, можно быть, еще одна конференци на тум неделе будет, и отпуск нашу. Будет ли добра, Бог знать. Ани не хотят ничаво давать» (в оригинале это еще и написано латинскими буквами).

Один талант у Лефорта все же имелся: он обладал незаурядным обаянием, умел нравиться. С этим капиталом (другого не было) молодой человек выгодно женился – на кузине известного и влиятельного генерала Патрика Гордона. Лишь после этого, в 1678 году, женевец получил капитанское звание и начал потихоньку расти в чинах – опять-таки главным образом благодаря своей обходительности. Он сумел понравиться оберегателю Василию Голицыну, под началом которого без особых отличий участвовал в обоих крымских походах. Но своей фортуной Лефорт был обязан другому Голицыну, Борису Алексеевичу, воспитателю Петра. Дело в том, что Лефорт держал в Немецкой слободе открытый дом, где радушно принимал как иностранцев, так и русских вельмож. «Склонный к питию» Борис Голицын тоже там бывал – у Лефорта умели пировать и веселиться.

Политическим предвидением Лефорт не обладал, поэтому никаких попыток сблизиться с подростком Петром не предпринимал. Лишь когда Нарышкины победили и вчерашний «младший царь» вдруг стал настоящим государем, полковник Лефорт начал его обхаживать. Первое упоминание об их встрече относится к сентябрю 1690-го, когда после переворота миновал уже целый год.