В этой связи надо отметить весьма продуманную концепцию идеолога современного башкирского политического национализма Айрата Дильмухаметова, который настаивает на понимании будущей башкирской республики и нации, которые он видит соучредителями обновленной Российской Федерации, как нации политической с представительством в ней основных этносов ее мультиэтнического населения. Будучи мультиплицированным, такое понимание могло бы стать основой для рамки Соединенных Наций России, где нации понимаются как синоним республик, а права народов как этнических общностей, с ними несовпадающих, оговариваются и защищаются отдельно — как коренных народов, земли которых находятся в пределах федерации и для которых она на этом основании является национальным домом (домом их национальностей), так и национальных меньшинств, согласно всем международным стандартам защиты их прав.

^{Айрат Дильмухаметов (фото)}

В этой связи надо понять крайне важную роль «национального фактора» для гражданско-освободительной борьбы, как это было продемонстрировано не раз, начиная с герильи Пугачева-Юлатова, во время Гражданской войны и концептуализировано в проекте КОНР. После поражения русской национальной революции в XVII веке и торжества крепостнически-имперской «русской матрицы» люди, «сохраняющие вертикальное положение», используя термин Юлиуса Эволы, в русской этнопопуляции превратились в маргинальное меньшинство. По этой причине, а также объективно — из-за разросшейся территории, по которой они расселились, и соседства на ней с ее коренными обитателями — союз с народами, сохранившими представление и личном и родовом праве и достоинстве превратился для русского сопротивления в критически важный фактор, то, без чего оно не имеет шансов на успех.

Если вспоминать герилью Пугачева и Юлаева, неслучайно ее авангардом были два сообщества личностно-свободных и вооруженных людей, которые настаивали на том, чтобы отношения между ними и российской властью строились на основе договоров, права — казаки и башкиры. Вряд ли случайно и то, что именно последние выступили застрельщиками российского федерализма, пусть и фиктивного и неудавшегося — из-за нежелания «верховного правителя» Колчака принять федерализм реальный. Последний вынудил башкирские революционные силы, провозгласившие автономный Башкурдистан, но в то же время входившие в коалиционную Уфимскую директорию, возникшую на основе Комуча, перейти на сторону большевиков — своим решением о ликвидации их автономии и разоружении их частей, тогда как красные, осознав критическую важность этого момента, признали их и дали старт (номинальной) федерализации России.