Мария Фёдоровна скептически относилась к политике сына – Николая II – в последние годы перед революцией и недолюбливала свою невестку Александру Фёдоровну. Особенно её возмущал Распутин. После его убийства она сказала: «Слава Богу, Распутин убран с дороги. Но нас ожидают теперь ещё большие несчастья…» Когда же император отказал в коллективной просьбе Романовым, заступившимся за одного из участников заговора Великого князя Дмитрия Павловича, Мария Фёдоровна писала сыну: «Прости, я уверена, что ты отдаёшь себе отчёт, как глубоко ты возмутил всю семью своим резким ответом, бросив им ужасное и полностью необоснованное обвинение (текст обращения Романовых и ответ Николая II см. в статье о Великом князе Дмитрии Павловиче. – Е.П.). Я надеюсь, что смягчишь участь бедного Дмитрия, не отсылая его в Персию… Бедный дядя Павел (отец Дмитрия Павловича. – Е.П.) написал мне в отчаянии, что он не имел возможности даже попрощаться с сыном… Не подобает тебе вести себя таким образом… Это меня очень расстраивает».

   Разница во взглядах с сыном на насущные проблемы привела к тому, что вдовствующая императрица ещё в мае 1916 года покинула Петербург и жила в Киеве. Рядом с ней находилась младшая дочь Ольга, которая всюду сопровождала свою матушку и не расставалась с ней и в изгнании. В Киеве их и застали революционные события. Узнав об отречении сына, императрица бросилась к нему в Ставку, и в Могилёве произошла их последняя встреча. Мария Фёдоровна плакала и словно предчувствовала, что в последний раз видится со своим Ники. Потом она вернулась в Киев и пробыла здесь до конца марта. Временное правительство передало императрице требование уехать в Крым. Родные, и прежде всего зять Великий князь Александр Михайлович, находившийся в Киеве, тоже уговаривали её перебраться в одно из крымских императорских имений, подальше от беспорядков и неурядиц. Сначала Мария Фёдоровна категорически отказывалась ехать, но потом согласилась. Событием, повлиявшим на такое решение, стало посещение императрицей одного из городских госпиталей. По традиции семьи она считала своим долгом посещать раненых и оказывать им посильную помощь. Когда в очередной раз она подошла к дверям больницы, её не пустили внутрь, грубо заявив, что более не нуждаются в её присутствии. После этого императрица начала собираться в путь.

   Весной 1917 года в Крыму собрались многие из Романовых. Мария Фёдоровна с Ольгой и её мужем поселилась в имении Александра Михайловича – Ай-Тодор. Там же находился и сам Александр Михайлович с женой Ксенией и многочисленными детьми. В своё крымское имение Чаир с женой и её двумя детьми от первого брака приехал Великий князь Николай Николаевич младший, а в другом дворце – Дюльбер – обосновался его брат Великий князь Пётр Николаевич с семьёй. Кроме того, в своё крымское поместье Кореиз вернулся и князь Феликс Юсупов с женой и дочкой. Таким образом, Крым сделался временным пристанищем большой части Романовского Дома. Но обстановка там была ничуть не спокойней, чем в Центральной России. Власть Временного правительства почти не ощущалась, да его представителей и не интересовала судьба членов свергнутой династии. Всё в бoльшую силу входили местные революционные Советы, относившиеся к Романовым со скрытой ненавистью.