В ночь на 26 апреля представители Севастопольского совета ворвались в Ай-Тодор и другие романовские имения, устроили обыск, в том числе в комнате Марии Фёдоровны. Они всё перевернули вверх дном, выворачивали подушки, выбрасывали вещи из шкафов и ящиков, чуть ли не вскрыли пол. В своих воспоминаниях великий князь Александр Михайлович передаёт волнующий рассказ об особенно значимой для императрицы книге. В число отобранных у Романовых вещей попала и любимая Библия императрицы, с которой она приехала в Россию и никогда не расставалась. На все просьбы государыни вернуть ей драгоценную реликвию предводитель этого «десанта» гордо заявил: «Мы не воры, это контрреволюционная книга, и такая почтенная женщина, как вы, не должна отравлять себя подобной чепухой». Наконец они убрались восвояси, почему-то не обратив внимания на шкатулку с драгоценностями, стоявшую прямо на столе. Видимо, думали, что вдовствующая императрица хранит свои сокровища где-нибудь в дальних углах или в тайниках под половицами. На следующий день дочь Ольга спрятала семейные драгоценности в прибрежных скалах и таким образом смогла сохранить их. Позже, уже в эмиграции, Мария Фёдоровна получила посылку от одного датского дипломата. В ней лежала её любимая Библия, которую тот купил в московском букинистическом магазине. С этой книгой императрица и умерла.

   Императрица Мария Фёдоровна среди Великих князей и княжон в Крыму

   Конечно, эта история очень эффектна, но после недавней публикации дневниковых записей императрицы, которые она вела как раз в «крымский» период, стало ясно, что это всего лишь очередная фантазия Великого князя. Такими историями щедро расцвечены страницы его воспоминаний, доверять которым следует с очень большой осторожностью.

   Тучи продолжали сгущаться над августейшим семейством. В Крыму установилась советская власть. В Ай-Тодор снова прибыл представитель Севастопольского совета матрос Задорожный, назначенный начальником охраны царственных пленников. Он когда-то учился в Качинской авиационной школе, созданной Александром Михайловичем в Крыму, и сохранил уважение к Великому князю. В феврале 1918 года Задорожный перевёз всех Романовых в Дюльбер, дворец Великого князя Петра Николаевича, выглядевший как неприступная средневековая крепость. Там сосредоточились и Романовы из Чаира и Кореиза. Все они содержались теперь под арестом. Свой поступок Задорожный объяснил тем, что Дюльбер было легче защищать. Дело в том, что Ялтинский совет принял решение расстрелять всех находившихся в Крыму Романовых, севастопольские же большевики не хотели этого делать без разрешения центральной власти. Поэтому того и гляди могла начаться настоящая война между двумя Советами. Обстановка накалилась до такой степени, что однажды ночью Задорожный явился к Александру Михайловичу и якобы предложил ему совместно разработать план обороны. На крайний случай законопослушный матрос предлагал вооружить всех боеспособных мужчин Романовского семейства. Такое трогательное сотрудничество охранника и его жертвы вызвало искренний восторг жены Александра – Великой княгини Ксении, шутившей, что в один прекрасный момент Задорожный предложит Великому князю самому зарядить ружья, прежде чем отдаст приказ его расстрелять. В одну из ночей Задорожный ожидал нападения и попросил Александра Михайловича не ложиться спать. А наутро раздался телефонный звонок и, вернувшись от аппарата, матрос обратился к Великому князю «Ваше Императорское Высочество». Оказалось, что Ялтинского совета больше нет, Крым заняли немцы – это они позвонили в Дюльбер и сообщили, что немецкое командование направило своего генерала на помощь Романовым. В случае если с пленниками что-нибудь случится, Задорожного обещали повесить. Александр Михайлович не бросил в беде своего подопечного. Когда немцы появились, он попросил оставить Задорожного в качестве охраны и таким образом спас ему жизнь. Романовы и в эмиграции всегда помнили, кому они обязаны своим спасением в Крыму, и в семье потомков Великого князя Петра Николаевича до сих пор хранят фотографию угрюмого великана-матроса, волею судьбы оказавшего династии неоценимую услугу.