Государю пришлось уволить Великого князя со всех должностей и постов и запретить ему возвращаться в Россию. Однако создавалось впечатление, что Миша только того и ждал. Он наслаждался семейной жизнью с любимой женой и маленьким сыном, путешествуя по Европе. Жили на Ривьере, в Англии, в Париже. В столице Франции Миша забрался на самый верх Эйфелевой башни и оттуда отправил жене открытку: «Гатчина особенно хорошо видна с такой высоты. Нежно целую тебя. Твой Миша».

   Но в воздухе уже запахло войной.

   С началом Первой мировой никто из Романовых не счёл возможным оставаться в стороне. Михаил Александрович вернулся в Россию и пошёл на фронт, встав во главе Дикой дивизии. Вернулась и Наташа с сыном. В марте 1915 года император пожаловал ей и сыну фамилию Брасовых. В Брасово бывали в те годы такие замечательные деятели культуры, как композитор С.В. Рахманинов и художник С.Ю. Жуковский.

   Великий князь Михаил Александрович с супругой Натальей Брасовой

   Февральские события 1917 года застали Великого князя в Гатчине. 27 февраля председатель Думы М.В. Родзянко вызвал Михаила в Петроград. Он попросил его связаться с Николаем II, находившимся в Ставке, и уговорить императора сформировать «правительство доверия». Этот разговор не принёс желаемого результата, и Михаил Александрович отправился в Зимний дворец, но, так как находиться там было небезопасно, поселился в квартире князя П.П. Путятина на Миллионной улице, 12, недалеко от Зимнего. 1 марта к нему явился посланец от дяди – Павла Александровича, присяжный поверенный Н.Н. Иванов, и принёс на подпись проект манифеста, в котором Великие князья Павел Александрович и Кирилл Владимирович от имени императора поручали Думе сформировать новые правительственные органы. Михаил Александрович долго колебался, но всё же поставил свою подпись. На следующий день, 2 марта 1917 года, Николай отрёкся в пользу брата. Получалось, что престол перешёл к члену Императорского Дома, состоявшему в морганатическом браке, но в суматохе тех дней никто не обращал на эти «мелочи» внимания. Известие об отречении брата произвело на Михаила удручающее впечатление. Н.Н. Иванов вспоминал: «Нежелание брать верховную власть, могу свидетельствовать, было основным его, так сказать, желанием. Он говорил, что никогда не хотел престола, и не готовился, и не готов к нему. Он примет власть царя, если все ему скажут, что отказом он берёт на себя тяжелую ответственность, что иначе страна пойдёт к гибели (его постарались уверить в обратном. – Е.П.). Он переживал сильные колебания и волнение. Ходил из одной комнаты в другую. Убегал куда-то в глубь квартиры. Неожиданно возвращался. И опять говорил и ходил. Или просил говорить. Он осунулся за эти часы. Мысли его метались. Он спрашивал и забывал, что спросил.