— Первый вопрос в повестке дня, — возвещает Колька, — решение судьбы наших политических врагов. Мною арестован командир Кульков, коммунист, и его подвывала старик Суржиков. Что будем делать с Кульковым и Суржиковым, которые несут ответственность за то, что наши отступают и отдают белому гаду те места, которые мы своей кровью у японца отбили в двадцатом годе? Я слушаю ваши предложения, члены и министры, прошу, пожалуйста, записывайтесь на выступления.

— А я писать не умею, Коль…

— Но! Но! Обращение!

— Неграмотный я, товарищ заместитель.

— Ну и дурак. Чем водку жрать, книжки б читал нашего дорогого отца Карла Маркса!

— Надо Кулькова назначить твоим заместителем!

— Чего?! — сердито удивляется Колька. — Каким еще заместителем?! Я тебя спрашиваю: вешать его или стрелять, а ты мне про заместителя вякаешь! Я сам себе заместитель!

— А за что ж его вешать-то?

— А я и не утверждаю, чтоб вешать. Можно пристрелить. Это как общество порешит.

— И стрелять его не за что!

— Неважно, если не за что, — объясняет Колька-анархист, — если мы есть действительно новая власть, так для порядка бывшую власть надо пострелять.

— Если б виноватые они были, мы бы с нашим удовольствием.

— Старик Суржиков из моей деревни, у него внуков-сирот семь ртов осталось, — говорит обиженный «посол» Федька.

— Ладно, члены и министры, как лисы вертитесь. Этот вопрос все равно будет решен сегодня, а сейчас я приглашаю вас на торжественную церемонию передачи трудовому народу-хозяину его богатств, очевидных как факт. Айда распределять склады с провиантом.

— Дело!

— Давно пора все распределить!

— Буржуев с квартир повыкидаем!

— Тут буржуев нет, все сбегли!

— Не важно! Если три комнаты — тот и есть буржуй!

— У кого рожа в очках — вот те и буржуй!