Мама долго ходила взад и вперед и все ворчала:

— Негодяй! Революционер!

А потом остановилась и, с решительным видом вырвав у меня из рук письмо священника, села за стол и долго кому-то писала. Я поглядела ей через плечо и только могла рассмотреть две строки: «Ваше высокопреосвященство, преосвященнейший владыка». И я догадалась, что мама писала на священника жалобу архиерею.

— Не надо, мама... — обратилась я к ней и почувствовала, как у меня что-то зацарапало в горле. — Не надо! Ведь им и в самом деле там нечего есть!

Мама подняла на меня глаза и сделала строгое лицо.

— Ты еще вовсе откажись от земли! — резко сказала она и снова принялась за письмо.

Мне было больно, и я пошла к себе в комнату. И все кругом стало казаться мне чужим, присвоенным мною не по праву, и самое платье стало меня стеснять и жечь мое тело.

— Я должна ехать в Захарьино!

...Сегодня ночью кто-то долго стучался к нам в нижнюю дверь. Лорд поднял лай на весь дом и всех разбудил. Затем началась беготня снизу вверх и сверху вниз. Оказалось, что это телеграфист принес бабушке телеграмму. Князь Сергей Иванович поздравил бабушку с тем, что Веребьин удостоился придворного звания. Бабушка не любит, чтобы ее беспокоили среди ночи, обиделась и не спала уже до утра. Весь остаток ночи я слышала ее тяжелый кашель. Наутро она вышла мрачнее ночи, пожелтевшая от припадков печени, и заявила, что она больше не намерена оставаться в этом постоялом дворе, где отовсюду дует и где дым от печей проел глаза и по ночам телеграфисты ломятся в двери.

— Куда же ты думаешь ехать? — спросила ее мама. — Ведь теперь скоро свадьба Долли! А в Петербурге у нас капитально ремонтируется квартира!

Бабушка сверкнула на нее глазами.

— Уеду в Захарьино! — сказала она. — Там, по крайней мере, не такой дурацкий дом!

Это был мой шанс: теперь или никогда — и я решилась им воспользоваться.

— Бабушка, милая, дорогая, хорошая! — бросилась я к ней на шею. — Возьми и меня туда с собою.

Бабушка подумала, что это я прошусь из участия к ней, что только одна я ее пожалела, и потом вдруг улыбнулась, глаза ее приняли ласковое выражение, и она поцеловала меня в голову.

— Хорошо, внучка, — ответила она. Ты поедешь вместе со мною!

Я готова была прыгать от радости.

...Приезжал из города нотариус. Мама долго совещалась с ним и в виде любезности послала князю Сергею Ивановичу в Петербург удостоверение, что проценты по закладной с него получены за три года сполна. Вот не ожидала, что имение князя Сергея Ивановича заложено у мамы!

...У нас уложены все сундуки и картонки. Сегодня с вечера их посылают в Захарьино, а завтра утром я и бабушка уезжаем туда вдвоем, взявши с собой одну только девушку. Мама хмурится, недовольна, что бабушка уезжает, Долли ходит, точно ее приговорили к смертной казни, Веребьин чувствует себя хозяином. Мне жаль оставлять Долли одну, но она настаивает, чтобы я уехала в Захарьино.