— Во, смотри, — показала Леся на забор, — глупый Коза написал.
«Леся + Вася = любовь», — прочитал Васько.
— Сотри, Вася, а то еще увидят, — испуганно прошептала Леся и убежала.
Васько сорвал пучок травы и долго тер почернелую доску — стирал слово «любовь». Ну, получишь, Коза!
Уже вечерело, когда у подворья остановилась райкомовская «Волга». Васько бросился открывать ворота.
— Не надо, Вася. — Из машины вышел Платон.
Васько увидел, что в «Волге», кроме шофера, никого не было.
— Не приехала? — сразу погрустнел Васько.
— Не приехала. — Платон попрощался с Никитой и направился к хате. — Ишь, как ты постарался! Дворец!
— Это не я. Люди… Почему она не приехала? Больная? — Васько засыпал вопросами Платона.
Платон молчал.
— Нет, ты должен мне сказать, — не по-детски серьезно смотрел Васько на брата.
— Я еще, Вася, и сам не знаю. — Платон раздумывал, открывать братишке всю правду или смолчать. — Василь, ты уже почти взрослый, тебе пятнадцатый… Говорю тебе как брату и… другу. Наталка, наверное, уже никогда к нам не приедет.
— Не помогла операция? А ты ж говорил, что все хорошо…
— Наталка очень переменилась…
— А в прошлом году писала, что вернется и мы опять будем ездить с ней на голубой тележке… возить в поля свежие газеты, книги, ситро и всякую всячину…
— Ей уже не нужна наша голубая тележка… Ни ты, ни я… Она разлюбила меня. Еще сама от себя это прячет, но я знаю, чувствую.
Глаза меньшего брата сверкнули слезой. Наталка в жизни Васька была первым человеком, который изменил ему.