— Возможно, — неуверенно ответил Алексей, — но это, Игорь, мираж.

— Не понимаю.

— Я, наверное, ей противен… Вообще я — противная личность.

— Что за самоуничижение, Алексей?

— Потому что я не нравлюсь ей. И сам себе.

— Ты писал ей?

— Нет.

Они ехали студийным автобусом по городу. Стеша грустила по Приморску, как когда-то по Сосенке. На студии Стешу ждало извещение из университета: ее зачислили на первый курс вечернего отделения исторического факультета. Борис Аверьянович даже во время съемок отпускал ее на экзамены. Душевный человек этот Лебедь. Как по-отечески оберегал он Стешу от соблазнов! После съемок всегда находились охотники посидеть за рюмкой, а чтоб не очень ругался режиссер, устраивали «именины»… Лебедь поговорил с группой, а со Стешей отдельно.

— Мне неудобно отказываться, Борис Аверьянович, — оправдывалась Стеша.

— Я не имею права запретить вам… жить, как вы желаете, но я не хочу, чтобы вы появлялись перед аппаратом… сонная и нервная. Вы не думайте, что вы уже актриса… Далеко еще… и оставьте эти богемные замашки.

После съемок Стеша подошла к Славке и спросила, что такое «богемные замашки»…

Стеша получала кратенькие письма от отца и еще от Светланы. Чугай писал о своей работе и о новом сорте морозоустойчивой картошки, которую они выводили вдвоем с Михеем Кожухарем. Этой картошкой заинтересовалась научно-исследовательская станция овощеводства и колхозы северных областей.

Светлана (ну и хитрая!) в каждом письме умудрялась написать что-нибудь о Платоне. И Стеша знала, сколько раз ездил он к Наталке, знала даже содержание их разговоров… Неизвестно, как узнавала о них Светлана, но, читая ее письма, можно было подумать, что Наталка и Платон разговаривали между собой в ее присутствии. Несколько раз Стеша порывалась написать Платону письмо, но сказать ему правду не могла. А написать просто так, лишь бы напомнить о себе, не хотела. Ведь он знает все, а если она ему не нужна, то стоит ли бередить старые раны?

Писал и Дмитрий Кутень — злые и сентиментальные письма. Угрожал, что приедет, убьет ее и покончит с собой. А через несколько строчек умолял: «Приедь или разреши мне хоть издали посмотреть на тебя. Я заканчиваю курсы, и мне сказали, что пошлют в загранплавание. Стешка, кто ж меня будет ждать на берегу? Как мне жить?» Стеша Кутню не отвечала, хотя ей иногда становилось жаль его.

Однажды, когда Стеша падала от усталости, измученная бесконечными дублями, солнцем и палящими «юпитерами», к ней подошел Слава:

— Тебя ждет муж. Он стоит возле электриков.

— Что за разговоры?! — крикнул Лебедь. — По местам. Начинаем!