— О плане Турчин думает сам, — оборвал его Шаблей. — Он строил еще не такие объекты. Турчин сказал мне, что на этом этапе для него в тысячу раз дороже отношение колхозников Сосенки к «Факелу», чем пять километров трассы. Арсен Климович имеет резон и мыслит, как политик, а вы не поднялись выше того бульдозериста, который гусеницами уничтожил опытный участок Михея Кожухаря. Вы понимаете, в какое положение поставили обком партии? Я вынужден докладывать в ЦК, и мы, товарищ Валинов, еще будем иметь с вами серьезный разговор…

— Павел Артемович, вы не знаете, в каких условиях мне пришлось проводить это собрание, — оправдывался Валинов. — Мостовой и его родственник… Гайворон дискредитируют… решение правительства… и, хотят они этого или нет, противопоставляют рабочий класс крестьянству, заигрывают с колхозниками.

— Товарищ Валинов, — строго сказал Шаблей, — такие обвинения требуют доказательств.

— Они у меня есть, Павел Артемович. И я это докажу. Я напишу докладную записку вам и в ЦК партии, поскольку речь идет о моей партийной чести.

— Хорошо. Ждите приезда Турчина и… займитесь сахарным заводом.

— Есть! — вытянулся в струнку возле телефонного аппарата Валинов, обрадовавшись, что его не отозвали из района.

Кажется, несколько перегнул палку, — анализировал Валинов свой разговор с Шаблеем. Однако, наконец, можно по-разному трактовать взгляды Мостового, которые тот высказал о переселении колхозников, о любви к земле… Валинов, например, понял их, как… надо найти не очень резкое определение… политически незрелые…

Собственно, чего ему, Валинову, бояться? Он хотел, чтобы колхоз быстрее передал территорию под «Факел», хотел немедленно развернуть строительство, дать стране уран. Никто против этого не возразит — ни Мостовой, ни Гайворон, ни Земцов. А за срыв собрания отвечать должны они. Логика железная. И Валинов это докажет. Он не будет писать анонимок на Мостового и Гайворона. Бой будет честным и открытым: стойкая партийная позиция Валинова и, по существу, антигосударственная, с примитивным крестьянским уклоном, позиция Мостового и тех, кто с ним… И правильно он сделал, что сказал об этом Шаблею. Ничего страшного не случилось. Наоборот, все убедятся: Валинов в интересах дела не побоялся выступить против Мостового.

— Можно? — в дверь заглянул Бунчук.

— Заходи, Петр Иосипович.

— Мне приятно, Иван Иванович, видеть тебя в добром настроении.

— А почему я должен быть в плохом?

— Да рассказали мне о собрании, так я…

— Петр Иосипович, нас голыми руками не возьмешь! — засмеялся Валинов.

— Не возьмешь, — согласился Бунчук.