И пошел к выходу… Время в городе было до́рого: многое хотел он успеть тут — и, главное, всех нужных людей должен был повидать.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Душа человеческая как родник, — легко и просто замутить ее.

Замутил, а скоро ли отойдет, снова посветлеет?

Так и у Галхан произошло. Только-только, боясь, настороженно, сердце свое навстречу радости открыла, а на эту радость — помоями из грязного ушата. Да кто? От кого и не ждала она… Вернее, откуда не ждала.

В тот день, когда Хара-Ван изгнал из улуса проходимца Шоро, он прямо спросил ее:

— Будем вместе?

— А ничем никогда не попрекнешь? — вопросом на вопрос отозвалась она.

— Мужское слово.

— А пьяный?

— Прежнего, чтоб так пил, не будет, Галхан.

Такой был вечер у них — как исповедь друг перед другом.

И больно, видать, было Хара-Вану, потому что и об этом, главном для него, наверно, — тоже все-таки спросил. Чтобы раз и навсегда покончить, как ему казалось…

— Не любишь ли по-прежнему его? Кроме всего, ведь отец ребенка, так ведь?

Всплыла перед глазами Галхан ухмыляющаяся, самодовольная физиономия Шоро, будто снова ощутила она на своем теле его потные и цепкие руки — пытался насильно овладеть ею — и, словно освобождаясь от какого-то давнего груза, освобождаясь нетерпеливо и желанно, она ответила:

— Да что ты…

И вырвалось само собой: «милый»…

— Да что ты… милый! В юности это как угар, как болезнь от одиночества, от тоски, невезенья. Не его любила, а выдумала что-то себе — и то, выдуманное, любила. А сейчас увидела, через столько-то… ужас, стыд! Нет-нет, ты и не думай!