Ворота им открыл человек в таком же устрашающем одеянии, как те двое, что вели Винченцо. Миновав еще одни двери, юноша оказался в просторной зале с высоким сводчатым потолком и стенами, затянутыми черной тканью, слабо освещенной единственным светильником. Как только Винченцо вошел, странный звук, похожий на эхо, пронесся вдоль черных стен и затерялся вдали. Винченцо не сразу понял, куда он попал, но даже потом, осмотревшись, при тусклом свете светильника он не смог разглядеть все. Какие-то фигуры, похожие на тени, двигались в разные стороны, на столах лежали орудия, применения которых он не знал, однако внутренне сжался от зловещих опасений. Он снова услышал стоны и невольно повернулся в ту сторону, откуда они доносились, как вдруг чей-то голос из дальнего конца залы велел ему подойти поближе.

Не видя никого, он медленно и неуверенно пошел в направлении голоса. Приказ был повторен, и тогда сопровождающие палачи быстро схватили его за руки и поволокли.

В дальнем конце залы под черным балдахином на возвышении восседали трое, то ли главные судьи, то ли главные палачи, он этого еще не знал. В стороне от них за столом сидел секретарь под низко опущенной лампой, освещавшей стол и лежавшие на нем бумаги. Вскоре Винченцо убедился, что трое на подиуме и есть высший суд инквизиции, состоящий из главного инквизитора, защитника и члена суда. Вид у всех троих был надменный и грозный.

На некотором расстоянии от стола секретаря Винченцо увидел подобие железной рамы и догадался, что это дыба, страшное орудие пытки, а еще дальше — что-то, напоминающее гроб. К счастью, он не разглядел, лежал ли кто в нем. В соседних с залой помещениях, куда, пересекая ее, время от времени кто-то входил и откуда доносились приглушенные стоны и крики, всякий раз, как отворялась дверь, должно быть, немедленно приводились в исполнение приговоры, выносимые здесь третейским судом.

Винченцо показалось, что он попал в ад. Сам вид этого места, зловещий ритуал суда и приготовления к нему, облик людей, совершающих суд, напоминали чистилище.

Что побуждает человека подвергать пыткам и унижению своего ближнего, того, кто не причинил никому зла ни словом, ни действием, с горечью спрашивал себя юноша. Но, взглянув на троицу на подиуме, ужаснулся тому, что эти люди не только добровольно взяли на себя эти чудовищные обязанности, но гордятся этим, как великой честью.

Главный инквизитор, еще раз повторив имя Винченцо, приступил к своим обязанностям. Он предложил Винченцо покаяться, дабы избежать тяжких мучений. Поскольку юноша на всех допросах говорил только правду и хорошо знал, что его ждет за это, он подтвердил, что не намерен менять свои показания и спасать себя ложью. Мысленно он допускал, что кто-то, может быть, и оправдал бы такую попытку спастись от жестоких пыток, но он знал, как могут пострадать другие от подобного решения, и прежде всего бедняжка Эллена. Нет, он, не колеблясь, был готов к любым испытаниям, ибо знал, что тот, кто вступает на путь ложных показаний, этим обрекает себя на гибель.