Тем самым — хотя и не без некоторой начальной принужденности — разговор удалось перевести в другое русло, и в доме снова восстановилась атмосфера прежней непринужденности и веселья. Только на сердце у капитана, несмотря на все шутки и веселье, оставался какой-то холодок. Госпожа Бантес, словно заметив это, против обыкновения часто наполняла его бокал. Фридерика посмотрела несколько раз на него пристальным, изучающим взглядом. И в те мгновения, когда их взгляды встречались, им казалось, будто их души втайне о чем-то спрашивают друг друга; в глазах Вальдриха можно было прочесть немой упрек, а душа Фридерики видела в этом взгляде желаемый ответ.

Остальные общались иным способом, то есть просто болтали, и добродушно-благожелательное настроение папы снова достигло своей кульминационной точки. Случилось так, что когда все встали и двинулись вокруг стола, чтобы запечатлеть обязательный поцелуй ни лице прекрасной королевы праздника, Вальдрих и Фридерика встретились как раз перед тем местом, где стоял папа Бантес.

«Послушай, Рикхен, — шаловливо сказал старик, — представь себе теперь, что на месте нашего Георга сидит некто, чье имя, пока его здесь нет, я не рискну назвать даже под угрозой смерти. Представь себе это — и твой поцелуй сразу станет не похожим на обычный. Ты только попытайся, глупышка».

Вальдрих и Фридерика стояли друг перед другом. Он взял ее за руку. Пристально-серьезно и несколько меланхолично глядя друг на друга, они поцеловались. Старик комичными прыжками отбежал в сторону, чтобы подсмотреть поцелуй. Он состоялся. Но, отступив друг от друга на шаг, они еще крепче схватились за руки. Вальдрих побледнел, а глаза Фридерики заблестели от слез. Они еще раз прижались друг к другу губами. Казалось, что после этого поцелуя они разойдутся, но их губы снова быстро соединились. После этого, громко всхлипнув, Фридерика выбежала из комнаты, а Вальдрих неуверенной походкой подошел к окну и стал рисовать пальцем по запотевшему стеклу.

Старик вертел головой по сторонам, застыв в какой-то неестественной позе. «Что здесь, черт побери, происходит? Что с девушкой? — воскликнул наконец он. — Что с ней такое случилось?»

Госпожа Бантес молча опустила глаза на свое бриллиантовое кольцо на руке; она знала, что происходило с Фридерикой, и поэтому сказала господину Бантесу: «Папа, пощади девочку. Пусть она выплачется». — «Но, но, — попытался что-то сказать он, однако в следующее мгновение бросился вслед за Фридерикой со словами: — Что с тобой, дитя, почему ты плачешь?»

Но она продолжала всхлипывать, сама не зная почему.