— Как интересно, сэр, — откликнулся Клод. Он не отрывал взгляда от мочки уха Хенни, и тот все больше нервничал. Хенни повел головой. Взгляд Клода последовал за мочкой.
— Да, туфли твои тебя выдают. Честный работяга не станет носить тонкие туфли на тонкой подошве. Я всегда говорю: покажите мне туфли, и я скажу, что это за человек.
— Это очень умно, сэр.
— Я знаю, что ты из колледжа. Ну же, давай. Из какого?
— Пусть будет Оксфорд.
— И где этот Оксфорд?
— В Миссисипи.
— Значит, ты студент! Родился с серебряной ложкой во рту. А кончил тем, что клянчишь у меня работу, и тяжелую, к слову сказать. Грязную работу. А теперь посмотри на меня, — самодовольно продолжал Хенни. — За всю жизнь проучился в школе не больше трех лет. По мне это видно?
— О, никак нет, сэр!
— Всему, что я знаю, я обучился сам, а знаю я порядочно. Я приехал сюда тридцать лет назад — желторотый ирландец с чемоданом пожитков. Я
— Ух ты! — с восхищением выдохнул Клод. Он вытянул шею, чтобы видеть мочку уха Хенни еще лучше.
— В чем дело? — спросил Хенни.
— Ни в чем.
— Жди здесь, мне нужно прособеседовать остальных господ студентиков.
Хенни отделил зерна от плевел. Потом он построил зерна в шеренгу, зачитал им инструкции, выдал по лопате и отвел туда, где им предстояло работать. Потом он вернулся к себе в контору в помещении, арендованном у лавочника, и тщательно изучил свое левое ухо в туалетном зеркале.
«Тот тип так на меня пялился, — подумал он, — что мне уже стало казаться, будто у меня в ухе вошь ползает».
Когда уборщики снега отработали пару часов, Хенни явился к ним с утренним напутствием. Объектом оного он выбрал Клода.
— Загребай, студент, загребай! Мы тут не ромашки собираем.
Некоторые из уборщиков остановились, опершись на лопаты. Хенни только того и ждал.