— Ишь ты, заговорил по-христиански! — вскричал Кеммель и перешел на немецкий, словно испанец мог бы его понять. — Будь ты проклят, дьявольское отродье!

— Ты его знаешь? Это тот парень, что утром украл твои деньги? нетерпеливо спросил Эглофштейн у драгуна.

— Еще бы я его не знал! — ответил солдат. — Другого такого не найти во всей армии. Шляпа у него — как гнездо аиста, голова — как тыква, пасть как суповой черпак! Иди-ка сюда, парень, дай на тебя поглядеть!

Он схватил лучину и при ее свете оглядел испанца с головы до ног.

— Нет, господин капитан, это ведь не он… — удивленно пробормотал Кеммель, качая головой. — Ох, чтоб тебя черт оседлал, утром у тебя было четыре пальца на твоей воровской лапе, а сейчас — все пять…

— Так это — не он?! — с досадой и разочарованием пробормотал Эглофштейн. — А ну, обыщите его на всякий случай, поглядите, не при нем ли деньги!

Драгун обшарил карманы погонщика и с удивленным видом вытащил большой кожаный кошелек.

— Вот же он! Это мой кошелек! Ах ты, ворон, и ты еще станешь отпираться?

Он тщательно вытряс кошелек, но там не нашлось ничего, кроме маленькой головки чеснока.

— Деньги пропали! — злобно крикнул солдат. — Или я — гусь, которого ощипывают? Или ты за один день все спустил в свою глотку?!

Испанец молчал, беспомощно уставясь в пол.

— Так где же мои деньги? Отвечай! Ты закопал их или отдал кому-то? Есть у тебя язык — так говори!

— Бог карает меня жестокой лозой! — тихо проговорил испанец. — Такова Его воля. Чему должно быть, то и сбудется…

— Господин капитан! — вмешался сержант. — Должно быть, этот же самый вор утащил и пять дней тому назад один из чемоданов господина полковника, тот самый, где были платья и шелковые рубашки покойной госпожи…

— Довольно! Хватит! — крикнул Эглофштейн, очевидно встревожась, как бы обвиняемый не заговорил о том, что он услышал из наших разговоров. Хватит! Он уличен в краже. Сержант, возьмите шесть человек с заряженными карабинами, ведите этого во двор и кончайте с ним!

— Да быстрее, быстрее! — заторопил Гюнтер. — Я не люблю попов, которые долго служат обедню!

— Ну, мне на это дело не надо столько времени, как на мессу! усмехнулся сержант. Он обернулся к драгунам, спустившимся на шум с чердака вслед за Кеммелем, и скомандовал:

— Стройся! Взять его в кольцо! Марш!

— Сеньор! — воскликнул испанец, вырываясь из рук солдат. — Вы же христианин! И вы хотите расстрелять меня без исповеди?!

Эглофштейн наморщил лоб. Он не хотел никакой отсрочки. Дать испанцу беспрепятственно поговорить с кем-либо, особенно — со священником, казалось ему неразумным и опасным.