— Да, он проснулся! — сказал англичанин.

Дубильная Бочка издал невнятный звук, похожий, скорее, на стон. Его ноги, плотно закутанные в овчину, покоились на стуле перед топкой камина, и он, видимо, страдал от очередного приступа подагры. А левая рука была обвязана холщовой тряпкой.

— Мое почтение, господин маркиз! — каркнул он своим скрипучим голосом. И поскреб кусочком черепицы свою большую ступню. — Как состояние вашей милости?

Я взглянул на него с испугом, воображая, что он издевается.

— А непросто было, господин маркиз, разыскать вас, — вмешался англичанин. — Это чистая случайность, ваша милость, что я успел обеспечить вам безопасность. Как здоровье вашей милости, милорд?

Я вскочил на ноги. Только теперь я с удивлением понял, что они всерьез принимают меня — восемнадцатилетнего, пусть обросшего молодой бородкой и изможденного, — за шестидесятилетнего маркиза в одной из его немыслимых ипостасей, что они сами загипнотизированы его изумительной способностью перевоплощаться… Я понял, какое странное стечение обстоятельств возвращает мне жизнь. И мной овладел иной, не смертный, ужас при мысли, что я обречен для спасения сыграть роль маркиза де Болибара, — я, который его убил… И все же я в считанные секунды принял решение избавиться от этого наваждения хотя бы ценой жизни.

— Я — не тот, кого вы во мне видите, господин captain! — выдохнул я, заставляя себя глядеть О'Каллагену прямо в глаза. — Маркиз де Болибар погиб. А я — немец, офицер из войск Рейнского союза!

Мне стало легко после этого заявления, я спокойно ждал решения моей судьбы.

Англичанин переглянулся с Сарачо. И улыбнулся — милой, домашней улыбкой.

— Ну да, немецкий офицер, jawohl[88]! — сказал он. — Я все понимаю. Именно тот немецкий офицер, которого убили дней этак десять назад, который появился затем в доме господина маркиза вскоре после… вернее, в самый день его исчезновения… Странный случай, к которому причастен ваш гофмейстер, — он был сегодня здесь, господин маркиз! Он узнал вас! Когда вы еще спали!

— Ох, проклятье! У меня целая швейная мастерская в ноге — колет и колет! — выругался Дубильная Бочка. — Никто не знает, как это сверлит и колет, кто не болел этой гадостью…

— Вы ошиблись, господин капитан! — воскликнул я. — Я действительно лейтенант Йохберг из полка нассаусцев!

— Из бывшего полка «Нассау»! Его нет больше. Из ваших не спаслось и десятка солдат, а из офицеров — никто! Ладно, jawohl. О солдатах императора в данный момент разговор особый, господин маркиз. Мне интереснее всего вы, наш истинный герой!