– Есть, товарищ майор!

Кипятков притащил чайник с кипятком, чашки, варенье, печенье… И Гвоздь приступил к рассказу:

– У этой истории два начала. Вернее, три. Начну с самого первого. В пятом веке до нашей эры в Египте жил жрец по имени Па-ди-ист. Он был хранителем Сосуда Жизни – самой главной жреческой реликвии. Перед смертью Па-ди-ист приказал похоронить Сосуд Жизни вместе с собой. И не просто похоронить, а спрятать внутри своей мумии. Па-ди-ист являлся верховным жрецом, поэтому его приказание было в точности исполнено. Сосуд Жизни положили в мумию, мумию положили в саркофаг, а саркофаг положили в гробницу. Казалось бы, на этом истории и конец. А на самом деле, это было только начало. Незаметно пролетело несколько тысячелетий. А над Сибирью пролетел огненный шар. И упал в тайгу…

– Это вы про Тунгусский метеорит говорите? – спросил Генка.

– Нет, Гена, Тунгусский прилетел позже. В тысяча девятьсот восьмом. А этот – в тысяча девятисотом. К месту падения небесного тела Академия наук направила экспедицию…

– Под руководством моего прадедушки, – подхватила Крутая. – Профессора Курочкина.

– Так точно, – подтвердил Гвоздь. – А откуда ты знаешь?

– Мне бабушка рассказывала.

– Три недели экспедиция пробиралась через поваленный взрывом лес. И наконец подошла к огромной воронке, на дне которой лежала девочка…

– Про девочку мне бабушка ничего не говорила, – с удивлением произнесла Любка. – Только про метеорит.

– Метеорита там и в помине не было, – сказал Гвоздь. – А девочка с хвостом была.

– С каким хвостом? – теперь уже удивились и мальчишки.

– Во-о-т с таким, – развел майор руки на ширину плеч.

– Ни фига ж себе, – хмыкнул Генка.

– Вот так фишечка, – присвистнул Макс.

– Девочка выглядела так, как будто только что родилась. Но как новорожденный ребенок оказался в глухой тайге и откуда у него взялся хвост – было непонятно. Сохранив все в глубочайшей тайне, профессор Курочкин привез хвостатую девочку в Петербург и поместил в свою лабораторию. А в это время жена профессора была в положении…

– В каком положении? – простодушно спросил Самокатов.

– В интересном… – пояснил Гвоздь. И продолжил: – Но она не просто ждала ребенка, а надеялась, что у нее родятся двойняшки. Потому что цыганка ей нагадала: если родится двойня – дети вырастут здоровыми и счастливыми; а если появится только один ребенок – не жилец он будет на этом свете. Жена профессора была очень суеверной и, к тому же, очень нервной; и Курочкин опасался, что она может впасть в депрессию, если родится один ребенок, а не два. Между тем, в роддоме профессора предупредили, что родится именно один ребенок. И тогда Курочкин пошел на маленькую хитрость: пришел к себе в лабораторию и недолго думая… – Гвоздь сделал эффектную паузу.