Афонькин – так тот сразу же бухнулся в обморок. А всех остальных – от висков и до носков – окатила ледяная волна страха.

Всех, кроме Гвоздя, разумеется. Бравый майор даже бровью не повел.

– А ну-ка, орлы, – приказал он, – давайте хором скажем заклинание.

Стальной голос Гвоздя вернул всем решимость.

– Эни-бени-рики-таки! – начали все, но в этот момент из единственного глаза чудовища полыхнул кроваво-красный свет – и звуки исчезли. Майор, капитан и ребята орали что есть мочи, но не слышали ни себя, ни друг друга.

Зато страшилище было слышно прекрасно.

– С-с-сейчас я-а выр-р-р-ву твое-о с-с-серде, – разом шипело, рычало и свистело оно, протягивая к Самокатову длинный щупалец с острым крюком на конце.

Ситуация сложилась просто-таки критическая. Заклинание вслух не произнести; серебряные пули страшилище не возьмут; и – главное – не убежать, потому что чудовище опутало своими щупальцами окна и двери… Словом, стой и жди, когда оно тебя сожрет.

И тут Любка – молодец! – нашла выход из положения. Выплюнув себе на ладонь ком жвачки, Крутая бесстрашно подскочила к гадине и залепила этой жвачкой ее глаз. Кроваво-красный свет сразу потух, и в комнате снова зазвучал стальной голос Гвоздя:

– Отлично, Любаша!.. Быстренько говорим заклинание!

И все хором отбарабанили:

И как только все сказали – бакс, мерзкое существо исторгло истошный вопль и начало таять прямо на глазах. За пару секунд оно полностью растаяло и растеклось по полу серо-буро-малиновой жижей.

– Есть контакт! – подкрутил усы майор.

– Ура-а! – победно закричали остальные.

От этого крика поэт Афонькин очнулся. Он с опаской обвел глазами комнату и спросил:

– Чудище убежало?

– Убежало, убежало, – успокоила его Любка, сунув в рот новую жвачку. – Все о’кей.

Но оказалось – не все о’кей. Из серо-буро-малиновой жижи взметнулось щупальце и, схватив Генку за ноги, с силой швырнуло его.

Самокатов, словно ракета, вылетел в прихожую, сшиб зеркало, протаранил дверь, влетел в свою комнату, треснулся о шкаф, проехался по столу, свалил кресло и грохнулся на кровать.

Следом прибежали Гвоздь, Горохов, Афонькин и Крутая (Кипятков, по приказу майора, остался наблюдать агонию чудовища).