(Фрагмент этой беседы я хранил с 1972 года. Абу Омар хотел еще поговорить со мной о революции с точки зрения ее воздействия на эмиров и королей).

Абу Омар говорил со мной об Арафате, прославляя учителя, и об ООП, но мне слишком часто доводилось видеть бои, которые разгорались и угасали, а фидаины так и оставались в неведении, в кого или во что они стреляют. Пулемет, винтовка, двадцать винтовок начинали стрелять здесь и сейчас, хотя прицеливались в мишень три дня назад, а о стрельбе принимали решение позавчера, в двухстах километрах отсюда. Пули свистели, когда приказ стрелять там был уже забыт, а копии приказа сданы в архив, при этом люди, стрелявшие по призракам, до самой своей смерти так и не узнают, какой опасности подвергались три дня назад. То есть, можно сказать, что три дня назад в двухстах километрах отсюда винтовки уже были вскинуты на плечо. Послушать некоторых руководителей движения, так фидаины селились в апартаментах отелей «Хилтон» в Европе и Африке, но понемногу уже начинали болтать о базах, хотя, конечно, меньше, чем сегодня. Были командиры, которых фидаины ненавидели, называли «слугами двух господ». Какова бы ни была власть, она всегда превращается в золото, а золото в силу, разве не так?

Вероятно, итальянская армия состояла из молодых рекрутов, но много ли среди них было «солдат второго года»[89]? Между народным ополчением и генеральским званием Бонапарта прошло пять лет. Можно допустить, что солдаты, принимавшие участие в битве при Флёрюсе и при Жемаппе, сражались и при Арколе. Энтузиазм, поначалу бывший для нации защитой, сделал из солдат завоевателей во имя свободы народов. Все шли пешком, кроме офицеров. О грабежах в Италии могли бы поведать архивы семейства Мюратов и их богатство. Не только у генералов победа стояла у истоков карьеры, каждый солдат знал, как угодить прохвосту, который всегда является вторым «я» героя, утолить его голод, но маршальский жезл всегда будет эффективнее, особенно когда он в руках маршала Ланна. Французская революция, особенно ее рейнская армия, была беременна дворянством Империи. Возможно, своим дворянством князь из Московии обязан ранению коня, на котором сидел маршал, мечтающий о княжеском титуле? А почему не конь маршала Нея? Мечты о парче и бархате осуществились при Наполеоне III, который появился – он сам и его двор – в результате весьма малозначительной революции февраля 1848 года. Славу этой Империи составляют крупные универсальные магазины. С 1962 по 1985 годы власть, администрация, полиция, магистратура Алжира – это все еще Фронт Национального Освобождения. Бродяги, пылающие алжирские поселки, опасности, альянсы-пасьянсы – я имею в виду алжирских дипломатов – это своего рода «первородный бред», благодаря этим альянсам-пасьянсам и появились на свет иерусалимские и кипрские цари, возможно, и тут не обошлось без змеи.