Шут его знает как, но что-то похожее на гордость шевельнулось в ее душе. Хм! Его благородие… Ишь чего выдумал!.. И тут же в Жужике заговорил девичий гонорок: ей до смерти захотелось похвастать своим успехом.

— Ну и пальцы у меня сейчас! — проговорила она тоном капризного ребенка, — нитку вдеть не могу…

— Почему же?

— Да так, кое с кем поссорилась.

— Ну?

Но Жужи ничего больше не сказала. Однако тетушка Панка обладала тонким слухом совы и проницательностью королевского советника. И не случайно она окликнула Жужику: боже мой, в любую минуту могла войти госпожа, а эти мужчины, эти мужчины!..

Она ничего не сказала Жужике, так как завидовала ей: ведь тетушка Панка, слава богу, тоже была молодой…

Позднее она основательно разглядела Жужику и подумала: «Что ж, есть мужчины, которым нравятся и такие».

После обеда, когда они остались вдвоем, старушка сказала:

— Ревнует, дочь моя, тот, кто по себе судит.

Девушка опустила глаза и сделала вид, будто не поняла.

— Потому как, видишь ли, дурной человек, даже если у него только мысли дурные, обязательно ревнивый. Так-то! Ведь раз он в себе не может увидеть ничего хорошего, стало быть, и о другом он так же судит… Видишь, эта бедная женщина не ревнива… потому что ей даже невдомек, что означает баловство… А муж ее уж такой ревнивец! Ого, какой ревнивец!.. А все, слышь, потому, что знает: стоит ему минутку побыть наедине с кем-нибудь, как беды не миновать… если, конечно, та позволит… Понимаешь?..

Старуха многозначительно умолкла. Жужи тут же покраснела: стало быть, это не ее успех… Наверное, он каждую девушку обнимает…

— Его кармана хватит на много шелковых блузок, — с откровенной прямотой сказала тетушка Панка.

Жужика в сердцах отрезала:

— На меня пусть не тратится.

Тетушка Панка задумалась.

— Хорошо, когда у человека есть кто-нибудь. Тогда о другом думки нет. Оно, конечно, большая глупость. Но что поделаешь… Ну-ну, полно, я ничего не сказала… И все же ты хорошенько присмотрись к тому, за кого собираешься замуж, — не ревнив ли?

Жужика опустила голову и принялась усердно работать. Она не могла думать, а между тем было над чем поразмыслить. Тетушка Панка тоже молчала — она боялась этой сердитой девушки, которая, чего доброго, еще осадит ее или выдаст себя.

Жужика постепенно успокоилась. Боже, неужто такая парившая она, эта жизнь? — мысленно спросила она себя, но тут же подумала, что сама пока не почувствовала этого, только что испугалась очень.