Даринька была совсем спокойна, и Виктор Алексеевич признал правду в словах доктора. Не раз вспоминал, как доктор коснулся Даринькина «там…там»:

– Мы с вами живем в трехмерном, ваша юная подруга – в безмерном. Делайте вывод, если вы даже и неверующий. Тот мир – пусть мнимый для вас! – безмерно богат… хотя бы творчеством человеческого духа: сказаниями, подвигами, деяниями тысячелетий, создателями религий. Этот, реальный, – нищий перед тем. Ваша жена живет в обоих и – разрывается. Отсюда могут быть «провалы сознания», обмороки… своего рода отрыв от нашей сферы. И, может быть, – прорыв туда… Все, что приближает ее к тому миру, будет ее лекарством.

Из богадельни поехали на Калитниковское, за Покровскую заставу. Кладбище было старинное, в высоких деревьях, Даринька плохо помнила, где могилка: «Где-то в углу». В конторе долго листали книги – и сторожа не помнили, – нашли, наконец, от 8 марта 1860: «Преполовенская, Олимпиада, 20 л., 27 разр., близ Онучкиных, юж. ст., к углу». Была приписка: «Посл. раз навещена в 69 г., летом, вписана в кн. „нарушаемых“».

Виктор Алексеевич спросил, что такое – «нарушаемых». Конторщик сказал уклончиво: «Десять годков не навещали – можно похерить». Виктор Алексеевич возмутился: сейчас же отметить, что «навещали»! Грозил жалобой, изругал конторщика – «мертвых грабите!». Никогда с ним такого не бывало. Даринька, поняв, пришла в ужас: «Дай им скорей, скорей!..» И вдруг гневно, властно закричала:

– Не сметь!. бездушные люди!.. – и, вся загоревшись, погрозилась. Виктор Алексеевич, пораженный ее гневом, крикнул;

– Цела могила?..

Конторщик, бледный, бормотал невнятно: «Полагаю-с…» – «Завтра все полетите к черту!..» При этих криках пришел священник. Бесчинства не одобрял: сколько раз жаловались, плакали…

Долго искали в глубине кладбища. Нашли, где уже и тропок не было. Решетка была повалена на заросший бурьяном бугорок, креста не было,

– Цела-с!.. – сказал конторщик, – вот и Онучкины, старьевщики. Даринька припала к бугорку, в бурьяне. Батюшка просил успокоиться, вернуть себе мир душевный, он подождет:

– Крестик поставите, опять светлая могилка будет… помолимся и простим согрешения, и сойдет мир на вас.

Виктор Алексеевич приказал сторожу все привести в порядок, батюшку просил прийти попозже. Кладбищенские рабочие все сделали скоро и хорошо: оправили и одернили могилку, вкопали новый крест, установили на камнях решетку, посадили цветы, посыпали песочком, и маляр тут же приделал надписание.

Батюшка пришел с двумя дьячками, умилился, как преобразилось. Служил очень благолепно. Радостно изумило Дариньку; после «со святыми упокой» прочитал из Евангелия: «…грядет час в он же вси сущие во гробах услышат глас Сына Божия…» А в заключение службы – из Ап. Павла к римлянам: «…и потому, живем ли, или умираем… – обратил лицо к Дариньке: – Всегда Господни». Был светлый и жаркий день. От политого дерна парило. Благословив могилку, сказал батюшка, проникновенно: