Через несколько минут они уже сидели в читальном зале и мирно занимались.

В семье Кораблевых царила гнетущая атмосфера кругового умалчивания. Говорили о чем угодно, только не о Пугачеве. Эта история, казалось, была прочно забыта. С каждым днем родители Нади укреплялись в мысли, что и на самом деле все кончено. Девочка по вечерам готовилась к экзаменам, никто ей не звонил. Анастасия Ивановна торжествовала, Павел Павлович грустил непонятно о чем. Внешне жизнь семьи текла обычным порядком, но за каждым словом, за каждым семейным пустяком словно бы витала тень чего-то несовершившегося, опасного…

И вот однажды, выйдя после очередного зачета на улицу, Надя увидела Федора Анатольевича. Он сидел на той же скамейке, где месяц назад поджидала Надю его жена. Надя была не одна, с Ниной.

— Надя! Что такое? Сердце?! — испугалась подруга, взглянув на нее, застывшую в дверях, помертвевшую. — У меня есть валидол. Сейчас, сейчас!

— Прости, Нина, — сказала Кораблева свинцовый голосом. — Я не пойду в кино. Вон, меня ждут.

Федор Анатольевич был свежевыбрит, подстрижен, молод, в бордовой рубашке и светлых штанах. Он поднялся навстречу Наде и протянул руку.

— Не мог предупредить, — объяснил, щуря глаза от солнца. — Срочная необходимость.

Надя кивнула, руку ее он не выпускал, и так они и присели, держась за руки. Пугачев разительно переменился, но в чем выражалась эта перемена, Надя не могла уловить, да и не до этого ей было; мучительными усилиями она пыталась согнать краску с лица.

— Что случилось? С Алешей что-нибудь?

— Не волнуйся, ребенок. Ничего не случилось, — он засмеялся, и тут Надя поняла, в чем перемена.

Пугачев не нервничал, раньше он всегда был на взводе, а сейчас не нервничал, был сосредоточен и знал, зачем пришел. И еще впервые она увидела, что глаза у него синие и блестящие, точно нарисованные прозрачной акварелью. На висках капельки пота. Давно, наверное, сидит тут на солнцепеке.

— Я уезжаю, Наденька. Перевожусь в Федулинск. Уже все оформил — завтра еду на разведку.

— Вот как!

— Да. Так. Алешу только не с кем оставить на недельку… Пока там все устрою с квартирой… Да и четверть у них кончается еще через три дня.

— Я возьму Алешу к себе, — оказала Надя.

— А родители?

— Мы к нам вместе сейчас поедем.

— Ты храбрая девочка. Я люблю тебя!

— Не надо об этом.

— Это самое важное, Надя.