– Петь, давай-ка не отрешайся от житейских забот. Надо, кстати, и о школе думать. Сентябрь на носу.
Петька молчал.
Я сказал уже с явным беспокойством:
– Неподалеку есть частный лицей. В государственную гимназию могут не взять, ты не гражданин здешней Республики… Ну, что ты молчишь?
– Пит… я не молчу. Я сказать хочу… Пит, не надо сейчас мне в школу.
– Почему?
– Я поплыву с ребятами. На «Розалине»…
Я как будто заранее чуял что-то подобное. Даже не удивился. Только опять навалилось ощущение потери.
Я молчал. А неторопливый фаэтон покачивал нас на рессорах.
Я понимал, что отговаривать и спорить нет смысла. Не поможет. И только спросил с горькой досадой:
– Что же ты раньше-то не сказал?
– Раньше… я и сам не думал. А тут узнал, сколько там наших. Они хотят, чтобы и я…
– Они хотят… И ты хочешь, да?
Он кивнул.
– Обо мне ты, конечно, не подумал.
– Пит, я подумал… Но я ведь вернусь. Через полгода. А там я… ну надо мне обязательно. Ребята к моим песням привыкли, и я должен… пока голос еще не начал ломаться… И вообще…
– Что «вообще»?
– Дело не в том, что я хочу, а в том, что… так надо. Понимаешь, когда я тот кораблик в подвале ставил, я же обет дал. Что не уйду с пути. А теперь получается, будто сбежал.
– Да почему ты решил, что плавание «Розалины» –