— Сохатые, говоришь? — навострил парень ухо. — Проверим… И на карте тоже чисто, нету в низовьях деревень. Карта — новая. Так мы решили тут у вас картошки подкупить. Ребята меня послали. У тебя, дед, найдется лишних ведра два? Не всю же за зиму съели. Продашь?

— Продать не продам, торговать не привыкли, а так — бери сколь унесешь, — посулил старик. — Идем.

Дома, в избе, он поинтересовался:

— Команда-то у вас большая?

— Трое.

— Подходяще. Боле и не надо. — В проеме между печкой и наулочной стеной старик откинул две короткие плахи — крышку подполья. — Лезай. Набирай сам.

Но парень будто позабыл, зачем пришел. Он туда, сюда вертел головой, осматривая кухню. Ввалился в горницу и там тоже оглядел все стены и углы. Спросил:

— У тебя, дед, нету старинных икон? Я куплю.

Дед Митроха искренне удивился:

— Для чего тебе? Верующий, что ль, молиться будешь?

— Собираю. Для коллекции.

— А… Да откуль им быть-то, иконам? Их еще в двадцатых годах почти все повыкидывали.

— Во всей деревне ни у кого нету?

— Не знаю, — пожал плечами старик. — Это надо походить, поспрашивать. Может, у какой прижимистой да хитрой бабки и уцелели.

— Усек. Поспрашиваю. Сейчас картошку отволоку и прошвырнусь по деревне… В подполье, говоришь, лезть надо?

— Бона, за печкой. Ныряй.

Парень боком протиснулся в проем, скрылся под полом.

— Из левого угла бери, — предупредительно сказал старик, наклоняясь над лазом. Там самая хрушка́я… Не стесняйся, полный рюдзак набирай, чтоб на всю путешествию хватило. Картошка добрая, рассыпчатая. Съедите за милую душу.

Потом он помог парню взять за спину, на обе лямки, под завязку нагруженный рюкзак, проводил городского гостя за ворота. Тот обернулся:

— Даже стыдно столько картошки задарма уносить. Ну чем бы тебя, дед, отблагодарить?.. Во, вспомнил. — Парень сунул руку в карман с нашлепками, подал старику плоскую пластмассовую катушку. — Возьми. Японская леска. Надежная. Любого ленка держит. Сам не раз испытал.