Рядом с портретом Гарибальди добряк повесил уже портрет Монтефельтро.

– Ну что? – спросил я его, – как?

– Morir per quest'uomo!!![152] – получил я короткий ответ.

Но через минуту Сбольджи, что называется, прорвало: начались возгласы изумления, восхищения и, в заключение, даже слезы.

– Однако он вас не похвалил! – возразил я Альфредо.

– Не стоим того – вот и не похвалил, – возразил, в свою очередь, Альфредо, очень серьезным тоном. – Он имеет право судить о пороках; он святой человек. Вы знаете, отчего он пошел в монахи? У него умерли в два дня жена и трое детей… милые бедные малютки!.. Он заперся в монастырь, но скоро увидал, что наши монахи – дармоеды, и не захотел сидеть на народной шее, стал служить стране словом и делом. Вы слышали, какиезагвоздки подпускал он нашим клерикалам? И он хоть бранится, а любит нас. Как он восставал сегодня на наши порядки, – а первый подписался на петиции о помиловании Изидоро Стаджи и сам повез ее королю.

Изидоро был отличный, только чересчур уже вспыльчивый малый, водовоз, имевший несчастие спьяну подраться в таверне из-за какой-то девчонки и зарезать своего товарища.

– Теперь в квартире у padre не пройти от простого народа – все к нему кто за советом, кто за помощью. И он со всеми беседует, никому нет отказа… Он мог бы разбогатеть от своих проповедей – ему платят, как тенору, а у него никогда ни гроша нет; зато ни один бедняк не уйдет от него без подаяния.

На другой день я, выезжая из Флоренции, встретил padre Agostino на людной Via Calzaiuoli[153] с одним из Tortogna – членом важнейшей флорентинской фамилии нобилей… Какой-то носильщик вежливо поклонился патеру и остался с непокрытой головой, т. е. сделал знак, что желает говорить.

Монтефельтро остановился, и между ними завязался живой и фамильярный разговор. Тортонья терпеливо дожидался… Фаэтон мой повернул на Palazzo Vecchio[154], и интересная группа исчезла из моих глаз. Так Агостино и остался в моей памяти – между аристократом и оборванцем – как истый представитель религии Того, Чье учение пыталось сблизить между собою во имя любви и грядущего классы, разъединенные правом и историей прошлого.

1888

Русь

Русь

Наполеондер*

Наполеондер^*

(Солдатская легенда о старой гвардии)

Давно, не давно, а деды наши запомнят, – захотел Господь Бог покарать людей за нечестие. И стал Он думать, как и чем их покарать, и держал о том совет со ангелы и архангелы.

Говорит Господу Богу архангел Михаил:

– Тряхни-ка их, Господи, трусом.