Доставил Шайтан Наполеондера в рай. Посмотрел на него Господь Бог: видит – человек военный, со светлою пуговицей.

– Слышал я, – спрашивает, – что ты, Наполеондер, весь свет завоевать хочешь?

Наполеондер отвечает:

– Точно так. Оченно как хочу.

– А думал ли ты, Наполеондер, о том, что когда воевать будешь, то много народа побьешь, реки крови прольешь?

– Это, – говорит Наполеондер, – мне, Господи, все единственно. Потому – мне главное дело, чтобы весь свет покорить.

– И не жаль тебе, Наполеондер, будет убитых, раненых, сожженных, разоренных, голодающих?

– Никак нет, – говорит Наполеондер, – чего жаль? Я это не люблю, чтобы жалеть. Как себя помню, никого не жалел и вперед не стану.

Обернулся тогда Господь ко ангелам и сказал:

– Господа ангелы! Парень этот к делу весьма подходящий.

А – к Наполеондеру:

– Прав был Шайтан-чумичка: достоин ты быть казнью гнева моего. Потому что воитель безжалостный хуже труса, глада, мора и потопа. Ступай на землю, Наполеондер, – отдаю тебе весь свет, тобою весь свет наказую.

Наполеондер говорит:

– Мне бы только войско да счастье, а уж я рад стараться.

А Господь и положил на него заклятие:

– Будет тебе и войско, будет и счастье, – непобедим ты будешь в боях. Но – памятуй: покуда ты безжалостен и лют сердцем, – до тех пор тебе и победы. А как только возжалеешь ты крови человеческой, своих ли, чужих ли, тут тебе и предел положен. Сейчас тебя враги твои одолеют, полонят, в кандалы забьют и пошлют тебя, Наполеондера, назад на Буян-остров гусей пасти. Понял?

– Так точно, – говорит Наполеондер. – Понял. Слушаю. Не буду жалеть.

Стали спрашивать Бога ангелы и архангелы:

– Господи, для чего ты Наполеондеру такое страшное заклятье положил? Ведь этак-то, не жалеючи, он всех людей на земле переколотит, не оставит и на семена.

– Молчите! – отвечал Господь, – не долго навоюет. Храбер больно: ни людей не бойся, ни себя самого. Думает от жалости уберечься, а не знает того, что жалость в сердце человеческом всего сильнее, и нет человека, который бы ее в себе хоть крошечку не имел.