В субботу утром экскурсанты с котомочками собрались у клуба. Настя была среди них, пришел и Степа с узелком. Экскурсию сопровождали комсомолец Коркин и Охрана труда — Кулькова. Над ней весь путь до станции подшучивали:

— Как это ты решилась поехать, а если без тебя директор пол в бараке разберет?

— Разберет, другой настелет, — смеялась Охрана труда.

— Нет, все-таки оставить рабочих на два дня…

— Директор отдохнет, кровь ему не буду портить.

— Ишь, за директора вступаешься, значит, все враки, что ты на ножах с ним.

На вокзале к экскурсии присоединился работник музея Кучеров. Он был в своем неизменном виде «Старье берем» — одет в потасканное пальтецо, обут в замызганные, стоптанные сапоги, в одной руке чемодан, в другой портфель, на спине рюкзак.

— Вы, товарищ Кучеров, с нами? — спросил его Степа.

— Это наш руководитель, — ответил ему быстрый на все Коркин.

— А что вас интересует? — спросил Степу Кучеров.

— Я забыл фамилию третьего Степана. Скажите, пожалуйста!

— Э… это что же? Э… какого Степана?

— Вы говорили, что есть три больших Степана. Знать их надо каждому. Двух я запомнил, а третьего позабыл.

— Каких запомнил?

— Разина и Халтурина.

— А третий Чумпин. Вот сегодня к нему едем. Помню, говорил. Ты из Дуванского, тоже Степан?

— Степка Милехин, дяди Якуни племянник.

— Парень с большим именем. — Кучеров похлопал Степу по спине. — И сам будь большой! Как поживает Якуня?

— Помер. Я дудочку привез, могу отдать вам.

— Это не к спеху, занесешь как-нибудь. Помер. Жалко. Святой был человек, безобидный. Про Чумпина я буду потом рассказывать.