После этого полицейский ушел, а Инес сделала, как он сказал: спустилась вниз по лестнице; потом почти у самой двери, ведущей наружу к остановке автобуса, ей бросилось в глаза нечто привычно знакомое – киоск, в котором продавали сосиски, – и чувство голода, жажды и смертельной усталости сразу вернуло ее к действительности. Она порылась в кошельке, нашла тридцать пять центов, купила сосиску и кофе в бумажном стаканчике, и вид этих обыденных предметов подействовал на нее ободряюще. В уголке, рядом с киоском, она увидела стул и примостилась на нем. Она не отдавала себе отчета в том, сколько времени просидела там: сосиска была съедена, кофе выпит, и пробудившееся было восприятие реальности происходящего снова стало ускользать от нее, заменяясь чувством успокоения и довольства. Сновавшие перед глазами люди, гул голосов, какие-то объявления по радио – все это убаюкивало ее. Дважды Инес показалось, будто она услышала по радио и свое имя, но она решила, что это ей почудилось, что этого не может быть, так как никому на свете нет до нее дела и никто даже не знает, где она.

Она смутно сознавала, что рано или поздно ей придется отсюда уйти, и чувствовала, как это будет для нее трудно. Ну а пока она тихонечко посидит здесь.

8

Все сотрудники, срочно вызванные в кабинет управляющего аэропортом, явились незамедлительно – за исключением одного. Некоторых Бейкерсфелд вызывал сам, других – через Таню Ливингстон, но во всех случаях подчеркивалась настоятельная необходимость прибыть немедленно, отложив все дела.

Первым явился шеф Тани Ливингстон – управляющий пассажирскими перевозками «Транс-Америки» Берт Уэзерби.

Почти тут же следом за ним пришел лейтенант Ордвей, уже отдавший своим полицейским приказ разыскать Инес Герреро, но еще не имевший ни малейшего представления о том, зачем это нужно. На это время он предоставил медоувудцам беспорядочно толпиться в главном вестибюле аэровокзала и слушать, как адвокат Фримантл усердствует перед телекамерой, защищая их права.

Берт Уэзерби спросил прямо с порога:

– Что у вас стряслось, Мел?

– Мы еще не знаем наверняка, Берт, и ухватиться пока не за что, но не исключена возможность, что на борту вашего самолета, выполняющего рейс два, находится бомба.

Уэзерби кинул мельком вопросительный взгляд на Таню – почему она тоже здесь? – но не стал терять времени на расспросы и снова обратился к Мелу:

– Так что именно вам известно?

Мел вкратце рассказал Уэзерби и Ордвею обо всем, что удалось установить, и о сообщении инспектора Стэндиша относительно пассажира, который как-то подозрительно, на взгляд инспектора – человека остронаблюдательного, – держал под мышкой маленький плоский чемоданчик, прижимая его к боку; о том, что человека этого, как установлено Таней Ливингстон, зовут Д. О. Герреро или, возможно, Берреро; о том, что, по словам городского агента, пассажир при регистрации не имел при себе никакого багажа, за исключением уже упомянутого чемоданчика; о том, что Д. О. Герреро выписал в аэропорту страховой полис на сумму в триста тысяч долларов, причем у него едва хватило денег, чтобы уплатить за страховку, из чего явствует, что он, по всей видимости, отправился в пятитысячемильный перелет не только без смены белья, но и практически без денег; и наконец, о том, что миссис Инес Герреро, в чью пользу застраховал ее супруг свою жизнь на время перелета, в чрезвычайно расстроенных чувствах только что бродила по зданию аэровокзала.