— Честно? — спросил Петров. Он подумал: да плевать мне на них, шестьдесят рублей — не каждый согласится, чего мне скрывать…

— Конечно, честно, — удивленно проговорила Сусанна Николаевна. Она подумала: чего это он так странно спрашивает?

— Один сын, но… ждем еще ребенка.

— О, какие вы смелые! — искренне восхитилась Сусанна Николаевна и со значением покосилась на мужа.

— Устраивает это вас? — напрямую спросил Петров.

— Нам лишь бы порядок да деньги исправно платили. А так — живите, не жалко. Правда, Ваня?

— Разумеется, — согласился Иван Семенович.

— Только у нас одно условие… — И, будто обжегшись на этом слове, Сусанна Николаевна заговорила быстро, взахлеб: — Может, еще чайку, Владислав Юрьевич? С сухариками, а? Со свежим лимончиком?

— Спасибо. — Петров перевернул чашку вверх дном и осторожно положил ее на блюдце. — Какое условие, Сусанна Николаевна?

— Условие такое… — Она немного помедлила. — Деньги, по меньшей мере за год, мы хотим получить вперед.

— Семьсот двадцать рублей? — быстро подсчитал Петров.

— Семьсот двадцать. Именно так.

Петров как-то странно, нехорошо усмехнулся. Брагинские напряженно ждали.

— Надо бы с женой посоветоваться. — Петров в задумчивости постучал пальцами по краешку блюдца.

На этом и порешили пока. Обменялись телефонами, условившись, что завтра вечером, самое позднее — послезавтра утром Петров позвонит Брагинским.

После этого Петров, несколько мрачноватый, ушел.

Дома Люсьен первым делом накормила Петрова вкусным обедом. Салат из капусты с морковью, в меру политый яблочным уксусом вперемешку с кубанским подсолнечным маслом; харчо, обжигающее губы, с огромными кусками баранины на аппетитно обнажившихся косточках; шашлык, густо посыпанный сочными кольцами лука, и чешское пиво — холодное, янтарное, с капельками влаги на отпотевших бутылках…

Люсьен ни о чем не спрашивала мужа; по его виду, по его хмурому взгляду и насупленным бровям понимала: и сегодня у него ничего не вышло. Она не подгоняла его. Не торопила. Чего надо, она добилась, остальное как-нибудь перемелется.

— Виталька где? — спросил Петров.