— И шантрапа сразу разбежалась? Ну, киношники там, операторы…

— Да, — кивнула Татьяна. — Теперь они одни.

— Молоток Феликс! Тут такая баба пропадает, а он там киснет.

— Анатолий…

— Что?

— Нет, ладно, ничего. Потом. Пойдем в комнату. Мне кажется, Андрюшка проснулся…

— Да нет, тихо вроде.

— Пойдем, — настойчиво проговорила Татьяна.

А в комнате Андрюшка и в самом деле не спал. Лежал с открытыми глазами и прислушивался к голосам: кто там разговаривает, не отец ли? И когда они вошли, он вылетел из постели как пуля и бросился на шею к Анатолию. Тот подхватил его на руки, поцеловал; подбросил вверх — раз, другой, третий, прижал к шершавой щеке, спросил:

— Ну, вырос тут без меня?

— Вырос! Во какой стал! — Андрюшка поднял над собой руку.

— Да, вымахал… выше папки! А под подушку заглядывал?

— Нет, — помотал головой Андрюшка.

— Эх ты! — Анатолий поставил сына на пол. — Ну-ка скорей смотри! А то вдруг Кашей Бессмертный утащит…

Андрюшка одним рывком откинул подушку и увидел пистолет; глаза у него разгорелись, как у котенка в темноте, зеленым пламенем. Схватил пистолет и сразу: тра-та-та, тра-та-та — очередями. Пистоны щелкали резко, громко — ох и радости было для мальчишки.

— Мам, видала? Пистолет! Настоящий!

— Да, Андрюша. Давай собирайся. В сад опаздываем.

— Да ладно, сегодня можно и опоздать… Ради праздничка! — махнул рукой Анатолий, счастливый, что Андрюхе так понравилась игрушка.

— Андрей, я кому сказала? Живо собирайся! Опаздываем.

— О господи! — вздохнул Анатолий. — Какие педагогические строгости… Ладно, Андрюха, собирайся потихоньку. Нашу маму все равно не переспорить.