— Этто, барин, — с нескрываемым восхищением произнес он, — барин, так барин… В котелке, а рабочего человека понимает. А то пришла… Думает, если шляпку одела, так и над бедным человеком издеваться может…

V

V

— Да ты не плачь, — ободряюще похлопал черт по феиному плечу, — проиграла пари и ничего. Молода еще, глупа.

— И все они так, — всхлипывая, бросила фея, — третьего дня одному две тысячи подкинула, а он меня у крыльца накрыл. Камнем хотел пустить… Какой-то дурак, говорит, деньги оставил, а ты вынюхала и подбираешься.

— Ну, а ты что?

— Заплакала и убежала.

— Дура. А сама ругаешься, что я одному ногу под трамвай подсунул… Прямо свиньей визжал. Черненький такой, в панаме.

— Постой, постой… А на щеке родинка… и пиджак у него синий?

— Да.

— Этот самый, мой и есть. Ты что ему, одну ногу только?

— Одну.

— Жалко… Может, мимо будешь проходить, сунь и другую… Другую под лошадь можно.

— Ладно уж… Напомни только… Благотворительница.