Мать Кирилла вышла из шалаша, провела ладонями по заспанному лицу, прищурила глаза от солнца, окликнула сына. Кирилл не отозвался. Он видел, что старушки пошли на него жаловаться, и спрятался.

Как только старухи ушли, он, прячась в кустах, побежал за ними вслед. Только они уселись на бревне посудачить и покурить, Кирилл прицелился из рогатки в крикливую старуху и вышиб у нее изо рта трубку. Старуха испуганно всплеснула руками, закричала, упала с бревна.

Вечером отец забрал у Кирилла рогатку, сказал, что выпорет ремнем, и велел сыну пойти попросить у орочек прощения.

— Недавно на Тумнин перекочевали. Люди приняли нас, помогли, а ты обижаешь соседок. Нехорошо так. Если рогатку сделал, ходи в лес, рябчиков стреляй…

— Ладно, верни рогатку, пойду рябчиков стрелять.

— Ты прежде пойди к старушкам, скажи, что больше не будешь.

И Кирилл пошел.

— Больше стрелять не буду, — виновато опустив голову и не глядя на соседок, произнес он.

Старушка, у которой Кирилл вышиб изо рта трубку, сердито сказала:

— Как не стыдно тебе старых людей тревожить! Посидеть нам тихо не даешь.

— Сказал — не буду! — тоже сердито ответил Кирилл.

Солнце стало садиться, над тайгой зажегся закат, мохнатые вершины деревьев порозовели. В это время много рябчиков на ветках. Кирилл сшибал их рогаткой, а когда это наскучило ему, стал ловить их живьем. Привязал к палке шпагатину, сделал на конце петлю и забросил на ветку. Как только рябчик засунет голову в петлю, Кирилл дернет палочку, затянет петлю — и рябчик был таков.

— Черный рябчик — глупый рябчик, сам в петлю лезет, — весело смеялся Кирилл.

Рос мальчик вольно, без присмотра, как, впрочем, росли все дети лесных жителей. Кирилл выделялся среди сверстников смышленостью, смелостью и озорством. Он был зачинщиком всех игр, и даже ребята постарше тянулись к нему. Кирилл учил их набрасывать навыт[30] на рога оленей. Однажды он взобрался на старого оленя — и тот понес его в заросли и сбросил возле речки. Кирилл покатился со склона сопки в ледяную воду и с трудом выбрался из нее. Умел он темной ночью находить в тайге тайные тропки, о которых не знали даже старики. Умел быстро разжигать костры в ветреную погоду: по-особому складывал хворост и поджигал его первой же спичкой.

Рано Кирилл взял в руки ружье. Когда отец доверил ему бердану, мальчик был счастлив. Но вместо настоящей охоты он стал озорничать. Кирилл ставил к дереву мальчишек, клал им на голову спичечный коробок и, отойдя шагов на пятьдесят, сбивал коробок пулей.

Пошли на него жалобы: еще застрелит кого-нибудь. Тогда Кирилл стал давать мальчишкам медный пятак, велел как можно выше подбросить — и на лету сбивал пулей монету. Сверстники восхищались Кириллом, готовы были идти за ним в огонь и в воду. Он и уводил их частенько в глубь тайги, и по нескольку дней они не возвращались в стойбище. А однажды пропали на целую неделю. Поднялась паника. Кто-то даже сказал, что видел по следу медведя человеческие кости. Женщины подняли крик. Пришлось отправить на поиски охотников. Двое суток они бродили по тайге и на горном перевале, в темной пещере, обнаружили ребят.