— Ладно, беги в интернат, а то худо будет.

Кирилл вернулся в интернат ночью. Тихо отворил дверь, прошмыгнул в темную комнату, разделся и лег, укрывшись с головой одеялом.

Назавтра учитель сказал:

— Юный пионер, который нарушает дисциплину, самовольно уходит с урока, не достоин носить красный галстук!

Кирилл побледнел, губы у него задрожали. Он почувствовал на себе десятки глаз.

— Выйди к доске, объясни свой вчерашний поступок, — потребовал учитель.

Кирилл откинул крышку парты, пошел к доске.

— Конечно, плохо я поступил… Простите меня, Николай Павлович… И вы, ребята, простите. Больше это не повторится…

— Как решит класс? — спросил Николай Павлович.

— Надо простить, — первым отозвался Вася Акунка.

— Верно, простим, — поддержал Мурга.

— Ты, Кирилл, дал твердое слово всему коллективу, всем своим товарищам. Учти, если нарушишь обещание…

— Честное пионерское, не нарушу!

Довольные, что все обошлось, ребята на перемене обступили Кирилла, расспрашивали, как это он поймал живого лося. Но Кирилл не стал рассказывать — ему было неприятно вспоминать об этом.

Научившись грамоте, Кирилл пристрастился к чтению.

Читал он много, книгу за книгой: ему хотелось побольше узнать о мире, который простирался далеко за пределами Тумнина.

Однажды Мурга застал Кирилла плачущим над книгой.

— Что случилось, Кирка?

Кирилл быстро вытер рукавом слезы и, передав Мурге «Хижину дяди Тома», взволнованно заговорил:

— Разве другая кровь у негров под черной кожей? Конечно нет! Я вижу, что они гораздо лучше белых людей в этой книжке. Жаль, далеко дело происходит. Взял бы свое ружье и поехал бы неграм на помощь! Как ты думаешь, можно так?