3

После окончания семилетки, когда девушки стали собираться в город на подготовительный курс пединститута, Дарпэк не захотела оставить Бэру. Мать в последнее время часто хворала, и, кроме дочери, некому было за ней ухаживать.

Проводив летним вечером подруг, Дарпэк грустная вернулась домой и, чтобы не слышала мать, забилась в темный угол комнаты и целый час давилась слезами. Ей почему-то казалось, что и на будущий год она никуда не поедет, что никогда не осуществится ее заветная мечта окончить институт. И чем больше она думала об этом, тем тяжелее становилось на душе.

Назавтра она пошла к директору школы поделиться своим горем и очень удивилась, когда Петр Федорович, даже не выслушав ее до конца, сразу же предложил Дарпэк вести начальные классы.

— Что вы, Петр Федорович, разве я смогу?

— Уверен, что сможешь. А в будущем, когда поступишь в педагогический, тебе это очень пригодится.

— Мне кажется, что никогда не поступлю…

Но Петр Федорович резко оборвал ее:

— Непременно поступишь!

Ребята полюбили ее и на уроках сидели тихо. Даже самые отчаянные озорники, вроде Кешки Тасуна, с которым прежняя русская учительница изрядно повозилась, слушались Дарпэк.

Невысокая, тоненькая, скромная, в коричневом платье с отложным кружевным воротничком, с выложенной вокруг головы черной косой, она внешне сама еще походила на школьницу, но с первых же уроков сумела войти в доверие к ребятам, и ей было легко с ними.

Почти все свободное время она старалась быть с ними. Затевала игры, устраивала викторины, читала разные интересные книги, от которых дух захватывало.

Однажды, только улеглась пурга и выдался тихий солнечный день, Дарпэк увела ребят на лыжах далеко в тундру, к излучине единственной в этих местах реки. Мальчики быстро натаскали стланика, развели на торосистом льду большой костер, потом выдолбили несколько лунок и запросто, закидушками, наловили ведро сигов. Варили уху, пили чай с леденцами, которые Дарпэк захватила с собой.

Все было бы чудесно, не спроси вдруг учительницу толстый Кешка, который всюду совал нос, правда ли, что тетя Бэра ей вовсе чужая мать, а Гарпани вовсе не родной брат?

Дарпэк вздрогнула.

— Кто это тебе говорил, Кеша?

— Сестра Нази, помню, говорила, что зря вы из-за Бэры в город не поехали, ведь она чужая вам…